и пускали животных на подножный корм.
При этом от Гумбума до Цайдама, где возможны нападения разбойничьих шаек, животных постоянно пасли вооруженные люди. С закатом солнца животных пригоняли к лагерю, где, привязав их внутри круга, образованного палатками, давали понемногу гороха. Они оставались на привязи всю ночь, причем от Гумбума до Цайдама и от Мурсэйн-гола до самой Лхасы окарауливались. Особенно беспокоят богомольцев воры из накчуских тибетцев, коих монголы, по их распущенным волосам, зовут просто сэксэгэр, т. е. «мохнатые». В случаях совершившегося конокрадства монголы совершенно беззащитны. Обратиться с жалобой к их правителям – значит прибавить в их актив новый доход. Они так или иначе отыщут укравших и, получив от них, что следует, отпустят с миром, а в случае справки потерпевших ответят, что все еще не могут отыскать воров. Лишь взятки, поднесенные им в размере, не меньшем стоимости украденного, могут тронуть великодушие правителей и возвратить потерянное имущество. Зная из многолетнего опыта такие местные порядки, монголы предпочитают вовсе не отыскивать потерянного, если сами оплошали досмотреть за своим имуществом.
Глава IV. Лхаса, город и его главные святыни
Живая речь и прозаическая литература называют этот главный город Центрального Тибета не иначе, как Лхаса, что в переводе на русский язык значит «страна небожителей» или «область богов». Только в поэтических произведениях иногда встречается название Лхадан, т. е. «полный небожителями».
Происхождение этих, в сущности, однозначащих названий объясняется пребыванием в этом городе двух статуй будды Шакьямуни, полученных, согласно преданию, тибетским царем Срон-цзан-гамбо (629–711 по Р. X.)[31], в качестве приданого двух его жен – царевен непальской и китайской.
Статуи эти тибетец называет Чжово (слышится скорее Чжу), причем большая статуя именуется полнее Чжу-ринбочэ, малая – Чжу-рамочэ. Общее название «Чжу» в форме «Цзу» перешло к монголам не только для обозначения сих статуй, но и их местопребывания – города Лхасы. В дальнейшем монголы стали называть этим именем вообще весь Центральный Тибет.
Точного года основания Лхасы мы пока не можем назвать, но историческое предание говорит, что жена царя Срон-цзан-гамбо, непальская царевна, построила в 653 г. для привезенной с собою статуи Чжу храм, находящийся ныне в центре города и называемый Прул-нан-цзуг-лагхан[32], что буквально значит «храм чудесного сияния», а царь построил замок на горе Марб-ори, где ныне Потала, дворец далай-ламы. Этот период, т. е. пятидесятые года VII столетия, вероятно, можно назвать временем основания Лхасы.
Город этот находится на правом берегу реки Уй-чу, почти в одной версте от ее русла. Река Уй-чу в литературе носит чаще название Чжи-чу, а по другой транскрипции Кьи-чу – «счастливая река», но в разговоре чаще называют ее Уй-чу – «срединная, центральная река». Может быть, последнее название более позднего происхождения,