этого мы уже нигде больше не встречались с «мертвой водой».
То, что, судя по карте, должно было быть Таймырским проливом, нашли совершенно забитым льдом и прошли поэтому дальше на юг, чтобы посмотреть, нет ли там какого-либо прохода. Вообще ориентироваться по карте здесь довольно трудно. Островов Ховгорда, которые должны были лежать на север от входа в Таймырский пролив, совсем не видали, хотя стояла прекрасная, ясная погода, так что трудно было бы не заметить их там, где их показывает карта Бове[150].
Напротив, в большом отдалении от берега виднелось много других островов. Они лежали так далеко, на много миль в море, что экипаж «Веги» едва ли мог их обнаружить, тем более что во время плавания в этом районе держалась туманная погода. Дальше к югу нашли открытый пролив или небольшой фьорд, в который и направились, чтобы по возможности лучше ориентироваться.
Я взобрался наверх в бочку, ожидая, не откроется ли где-нибудь свободный проход на север. Но это становилось все более сомнительным. То, что я принял за материковый мыс и что теперь лежало к северу от нас, оказалось островом; фьорд же глубоко врезался в берег. Он то суживался, то расширялся. Все это становилось все более загадочным. Может быть, это Таймырский пролив?..
Затишье полное. Земля закутана туманом. Почти невозможно отличить блестящую водную поверхность ото льда, а лед – от запорошенной снегом земли. Все слилось воедино. Все так поразительно тихо и мертво.
Надежда то вспыхивала, то погасала вместе с каждым новым поворотом фьорда в молчаливых туманных берегах. Впереди мерещилась то чистая вода, то большие скопления льда. Ничего нельзя разобрать. Быть может, это Таймырский пролив? Быть может, там и есть проход? От этого зависит немало – потеряем мы или выиграем целый год.
Нет, придется остановиться, впереди сплошной лед… Или нет, это блестящая водная поверхность, а в ней отражается занесенная снегом земля. Пожалуй, это все-таки пролив. Но вот впереди появляется несколько крупных ледяных полей, которые трудно обойти. Бросаем якорь возле мыса в надежной бухте[151], чтобы разобраться в положении. И тут замечаем, что льдины уносятся вперед сильным течением, – сомнений больше нет, мы находимся в проливе.
Вечером я отправился на лодке пострелять тюленей, взяв с собой свою гордость – двуствольное скорострельное ружье калибра 577. Только что собрались погрузить на лодку тюленью шкуру, как лодка накренилась, я поскользнулся на обледенелых досках кормы, упал навзничь, и ружье полетело за борт – печальное воспоминание! Хенриксен и Бентсен, бывшие гребцами, приняли это происшествие так близко к сердцу, что надолго потеряли дар речи. Они полагали, что никак нельзя оставить драгоценное оружие лежать на 10-метровой глубине.
Поэтому мы вернулись на «Фрам», взяли сеть и в течение нескольких часов темной пасмурной ночи шарили по морскому дну. Пока занимались этим делом, вокруг без устали плавал крупный тюлень, он высовывал из воды свою неуклюжую