такой его добротой, иные его недобросовестно эксплуатируют…
Выше, кое-где в характеристиках Г. Н. Потанина я разбросал общие, неопределенные замечания, вроде того, что добрая фея послала Сибири «Божьего человека» в лице Григория Николаевича, что «вся его жизнь пропитана стремлением к благу для родной земли», что полем его деятельности были многие и различные между собой области, лишь бы они «доставляли средства для достижений, составлявших смысл его жизни».
Я не хочу быть неясным и скрываться за драпировкой общего места и красивой фразы и скажу, что я разумею под всеми этими замечаниями. Григорий Николаевич всю свою жизнь, всеми своими действиями был выразителем идеи областной автономии, идеи мало распространенной, слабо у нас разработанной и для такого полицейского государства, каким было Российское, совершенно неприемлемой.
Успех культурного развития каждой области, каждого района, входящего в состав государства, Григорий Николаевич видел быстрее, полнее и справедливее осуществимым только при наличии автономии, предоставляющей достаточный простор для самодеятельности местных сил, в этом развитии кровно заинтересованных. Для себя, как сибиряка, полем деятельности в этом направлении в территориальном отношении он избрал Сибирь.
Отсюда, на самой заре его сознательной жизни, вытекала необходимость образования и соответствующей подготовки для такой деятельности, как для него самого, так и для всей сибирской молодежи, которую он считал обязанной работать в этом направлении на сибирской почве. Считая поэтому недостаточным полученное в кадетском корпусе образование, а кастовую принадлежность к казачьему сословию связывающей его, он стремится выйти из этого положения и, несмотря на все препятствия, выходит в отставку, поступает в университет и усердно занимается там науками в течение учебного года, а во время каникул совершает «весьма серьезные и обширные географические экскурсии, начиная от озера Ильменя до устья р. Урала[6]…
В годы студенчества он сводит знакомство с земляками различных учебных заведений, сводит знакомство и с не-сибиряками, но сочувствующими его идее, и на регулярно устраиваемых вечеринках энергично проводит мысль о единении всех на почве служения интересам края всеми доступными способами.
Исходя все из той же идеи областной автономии, он хлопочет о скорейшем открытии сибирского университета, чтобы он на месте готовил кадры нужных Сибири деятелей, хлопочет о женском университете, всячески поддерживая сначала философские курсы Сергеевой, а затем и Высшие женские курсы. Хлопочет еще в половине 60-х годов об устройстве в Томске публичных лекций Шашковым, энергично поддерживает публичную деятельность Кузнецова, учителя в Томской мужской гимназии, устроившего публичную библиотеку при гимназии, занимавшегося изучением архивов и разработкой истории Сибири по ним и печатавшего свои статьи в «Губернских ведомостях»,