href="#i_028.jpg"/>
В другую нашу телегу, в которой помещался больной казак, пришлось запрячь тройку лошадей да подсоблять еще им посредством лямок на подъемах. Китайские переселенцы, шедшие вслед за нами с своими тяжелыми двухколесными повозками, погубили тут много лошадей и быков. Впрочем, не одни только эти переселенцы отдали дань пустыне Гурбун-Тунгут: по сторонам дороги часто встречались скелеты и кости лошадей, быков, верблюдов и мулов, сделавшихся жертвой пустыни, которые ясно свидетельствовали, с какими трудностями и лишениями сопряжено движение по этому ужасному пространству. Но мы счастливо обошлись, не потеряв тут ни одной лошади, ни одного верблюда. Даже бараны, которых мы в числе 150 штук гнали за собой, все до одного благополучно перешли пески.
Около полуночи мы остановились на ночлег и так же быстро, по команде, как и среди предыдущей станции, развьючили верблюдов и уложили их на покой, а лошадям, после получасовой выдержки, задали по гарнцу[7] овса. Управившись с лошадьми, казаки и здесь не преминули развести костры и сварить себе свой любимый кирпичный чай, составляющий для них первостепенный жизненный продукт и отраду их в походе.
С рассветом караван навьючился и тронулся вперед. Верстах в 15 от ночлега при солнечном восходе перед нами предстал во всей своей утренней прелести хребет Тянь-Шань, тянувшийся, подобно гигантскому валу, со множеством снежных вершин, освещенных великолепным матовым светом. Но наиболее приковывала наши взоры величественная Богдо-ула, самая высокая гора этой части хребта, рядом с которой торчала также весьма высокая вершина, названная нами потом в шутку младшей сестрой Богдо-ула.
К юго-востоку от последней, верстах примерно в 20, видна была третьей уже величины массивная куполообразная снежная гора. Затем весь гребень хребта к востоку от Богдо-ула был усажен снежными вершинами, сливавшимися в иных местах в один общий снеговой покров. Вскоре за последними песчаными буграми пустыни показалась обширная зеленеющая равнина.
Завидев ее, наши лошади подняли уши и, видимо, ободрившись, прибавили шагу и потом стали ржать, а за ними верблюды, шедшие позади, тоже мало-помалу начали приветствовать эту равнину своим невыносимым ревом. И вот под звуки этого концерта мы вступили в обетованную землю, показавшуюся нам в то время, без преувеличения, земным раем сравнительно с оставшеюся позади пустыней, на которую природа, как бы в наказание, наложила печать омертвения.
Вступив на эту роскошную равнину, покрытую густой, высокой и разнообразной травянистой растительностью, мы встретили на ней множество китайских фанз (домов), разбросанных наподобие отдельных ферм, обнесенных вместе с надворными строениями кирпичными оградами. Поблизости фанз везде виднелись засеянные поля с струившимися среди них арыками, берега которых, как и самые фанзы, обсажены тенистыми ильмовыми деревьями. Словом, все дышало здесь жизнью и довольствием.
Во многих фанзах жили китайские семейства, остальные же были необитаемы. До дунганского