выпотрошить мое нутро.
Отэм глубоко вздохнула и посмотрела на окно гостиной с прилипшим к нему Коннором. Стараясь не потерять самообладание, она спокойно произнесла:
– Ты ведешь себя как безответственный подросток.
– Знаешь что, дорогая моя, я никогда не утверждал, что я не безответственный. Но ты слишком все контролируешь.
– Он мой сын.
– Он и мой сын тоже.
– Да, когда тебе это удобно.
– Что ж, сегодня мне это удобно. Так что смирись.
Смириться? Смириться?! Пульсация во лбу разлилась болью по всей голове, послав самообладание Отэм ко всем чертям.
– А как насчет следующего раза? Как насчет того, что ты забудешь про него на следующей неделе? Как насчет того, что он будет тебя ждать, а ты снова забудешь о нем ради вечеринки со своими дружками?
– На некоторых мероприятиях мое присутствие обязательно.
– Да уж, ведь тебе обязательно было присутствовать на той яхте, где ты развлекался с полуголыми бабами. Как обязательно было ехать в Вегас ради азартных игр и стриптиза. – Да как он вообще смог поехать туда, где с ними приключилась эта отвратительная история?
Сэм принялся раскачиваться на пятках.
– Ты что – ревнуешь?
Отэм округлила глаза и тут же пожалела об этом, потому что переносицу сдавило болью.
– Нет, это ты смирись, Сэм. Ты полагаешь, что солнце всходит и заходит лишь ради твоей никчемной задницы, но я здесь, чтобы сказать тебе: это не так. – Отэм посмотрела на наблюдающего за ней Коннора. – А единственного человека, который верит в это, ты всегда бросаешь.
– Я бы проводил с ним больше времени, если бы мог. Ты же знаешь, как это тяжело с моим графиком.
– Если бы он был для тебя важен, ты нашел бы время. – Отэм заправила волосы за уши. – Ты был совершенно свободен прошлым летом, но провел с Коннором всего лишь три уик-энда. Ты отменял встречи с ним по меньшей мере восемь раз, и каждый раз мне приходилось оправдываться перед ним вместо тебя. Каждый раз, когда ты его разочаровываешь, мне приходится убеждать Коннора в том, что ты его любишь и непременно приехал бы к нему, если бы мог. Из-за тебя мне приходится ему лгать.
Сэм поджал губы.
– Я действительно его люблю.
– Только все мы знаем, чего стоит твоя любовь. – Отэм покачала головой. – Пока ты изображаешь героя для тысяч других мальчишек, твой собственный сын рыдает в подушку, словно его сердце разрывается на части.
Сэм опустил руки и покачнулся, как если бы Отэм его ударила.
– Я вовсе не герой.
– Знаю. – Отэм указала на окно, не глядя на сына. – Но он этого не знает. Пока не знает. Коннор не знает того, что ты – недостойный его самовлюбленный болван. Но в один прекрасный день он это поймет. – Отэм охнула и прижала ладонь к пульсирующему болью лбу. А потом посмотрела на Коннора, наблюдающего за родителями. – О господи. Я вовсе не собиралась этого делать. Я не хотела этого. Я не хочу терять самообладание. Не хочу злиться и обзываться. Даже если все сказанное мною правда.
– Коннор рыдает в подушку? – громко переспросил