отборные бойцы, лучшие из лучших. Несмотря на перевес в людях, разбойники заколебались, но впереди шел, как косарь смерти, их страшный в бою вожак, рядом с ним свирепо крушил любые доспехи молотом Громыхало, а с другой стороны двигался Вехульд, щит в его руке принимал все удары, а топор разил врага очень точно.
Ни один из людей конунга не пытался спасти жизнь бегством. Последний сражался, прислонившись спиной к дереву, а когда ему предложили сдаться – оставят жить и даже отпустят, он только плюнул в их сторону. Фарамунд велел убить его стрелами, чтобы не рисковать людьми.
Сборщиков подати было всего двенадцать, но это оказалось двенадцать наборов великолепных доспехов, двенадцать мечей, подобных он не держал в руках, двенадцать настоящих стальных шлемов!
Он пересчитал монеты, золото, присутствовали только Громыхало и Вехульд, остальные у костра жадно делили добычу. Фарамунд своей волей велел два полных набора доспехов и оружия выделить для его ближайших помощников: Громыхало и Вехульду. Все прочее – членам шайки, и теперь делили «по справедливости»: меч – одному, щит – другому, шлем – третьему, доспехи – четвертому, а сапоги вовсе доставались пятому.
– Можно начинать, – сказал он, когда поднял голову. Встретился взглядом с горящими глазами Громыхало и Вехульда. Они, не отрываясь, жадно смотрели на россыпь золотых монет. – Можно выбрать место и… начинать строить собственный бург. Если нам это нужно.
Своих велел закопать поглубже, набросать тяжелых камней, чтобы звери не разрыли. Обратно к своему логову возвращались довольные, гордые. Впервые не просто ограбили земледельцев или небольшой обоз без охраны, а напали на самих людей конунга!
– Как думаешь, – спросил Громыхало озабоченно, – пошлет конунг нас разыскивать?
За Фарамунда быстро ответил Вехульд:
– Конечно, пошлет. Для него это оскорбление, а не просто потеря денег. Но теперь я понял, почему мы так далеко ушли от своих мест! Верно?
Их взгляды обратились на Фарамунда. Тот кивнул:
– Да, живых мы не оставили. А в этих краях орудуют другие шайки. Вот пусть конунг их и ловит.
– И развешивает по деревьям! – хохотнул Громыхало.
– А земледельцы жиреют, – добавил Вехульд мечтательно. – А потом придем мы…
Фарамунд насторожился, впереди засвистели дрозды. Громыхало прислушался, вскинул руку. Отряд остановился, люди поспешно вытаскивали мечи и топоры, стараясь делать это беззвучно. Лучники тут же достали из сумок мотки тетивы, торопливо зацепляли петлями за рогульки.
– Много, – сказал Громыхало негромко. – Семь… десять… больше!
Дрозд пустил заливистую трель, умолк. Фарамунд не знал этого языка разбойников, но смутно понял, что отряд вооруженных мужчин больше двух десятков углубился в лес. Они идут в их сторону, словно ищут именно его шайку. Или его лично.
Он только повел рукой, а Громыхало уже молча загнал лучников в дальние кусты, копейщиков и умельцев с топорами укрыл за ближними. Сам он присел рядом с Фарамундом за огромным выворотнем. Молот