мог до рта, но вдруг в ужасе понял, что тетива все оттягивается и оттягивается, оперенный кончик стрелы уже у самого уха, а наконечник смотрит в сторону Лютеции!
– Не сме… – заорал он, но поперхнулся, ибо щелкнуло, стрела исчезла.
Он услышал болезненный вскрик Лютеции. Вне себя от ярости, с обнаженным мечом бросился в ее сторону, горя гневом и жалостью.
Вожак вскинул руки, словно пытался ухватиться за низкие тучи. В одной руке все еще блестел нож. В последнем усилии выпрямился и рухнул назад. В левой глазнице смутно белел в лунном свете оперенный конец, который Тревор только что видел в пальцах этого… как его, Фарамунда!
По всей поляне раздались яростные крики. Снова застучало железо о деревянные щиты, о человеческие головы. Лютеция вытаращенными глазами смотрела на дядю. Он вскрикнул в страхе:
– Цела?
– За волосы дернуло…
За ее спиной застыл, прислонившись к дереву, вожак оборванцев. Перо торчало, почти касаясь глазницы. Голова казалась неестественно выпрямленной, шея натянулась, в то время как тело пыталось сползти ниже. Тревор понял, что стрела, пробив мозг, проломила затылочную кость и вонзилась в дерево. Глазница заполнялась темной, как деготь, кипящей жидкостью. Пара золотых волосков ярко блестела в лунном свете.
– Моя девочка…
Тут же в ярости развернулся с мечом, однако из всей шайки только один отбивался, не успевая повернуться и прыгнуть в темные кусты. Воины Тревора, едва сорвалась стрела, не дожидаясь, куда она попала – терять нечего, ринулись на разбойников, а те, застигнутые врасплох, уже уверенные в победе, пали под свирепыми ударами, как овцы под клыками серых волков.
Фарамунд, выронив лук, лежал без движения. На плече открылась рана, кровь вытекла жидкой струйкой и тут же свернулась черным комком. Глаза невидяще смотрели в небо.
Подошел Редьярд. Он тяжело дышал, темная кровь текла по мечу и светлой коже доспехов.
– Если бы он попал в Лютецию, – проговорил он, красивое лицо исказилось гримасой ярости, – я бы его изрубил на мелкие кусочки!.. Сутки бы рубил…
– Удача, – пробормотал Тревор, – или он в самом деле был уверен?
Редьярд прорычал:
– Конечно же, удача! Нет на свете людей, которые смогли бы так… Да еще в темноте!
Тревор покачал головой:
– Ты молод, Редьярд. А я видел страны, где стреляют лучше нас, видел страны, где плавают лучше нас, видел страну, где на конях лучше нас… Кто знает, откуда этот забрел?
Редьярд сказал недоверчиво:
– Он говорит по-нашему! И одет как простолюдин.
– Ну и что? Простолюдины есть в любой стране. В той, где стреляют из луков лучше нас, тоже.
Фарамунд простонал сквозь зубы. Тревор с уважением покачал головой. Все еще жив. От такого усилия открылись все раны, но все еще дерется за жизнь. Сильный зверюга.
Тяжелые веки раненого приподнялись с таким усилием, словно он вручную поднимал два подъемных моста. В глазах были пустота и непонимание.
Тревор наклонился над раненым:
– Хороший выстрел, парень!