с ним невзрачен, низок,
Стоял с букетом жгучих роз.
В его глазах сверкнул вопрос.
И я вдруг осознал, что дождь холоден, словно лед.
И режущие струи вонзились в шею,
Как гильотины нож.
Я не вздохнул, не произнес: – «Ну, что ж»…
Пошел по улицам, не видя ничего.
Дождь перестал, я не был зол ни на кого.
Я просто шел.
И Солнце вышло из-за туч, а я все шел.
И видел я, что путь мой – круг, но я все шел…
И в центре круга был мой дом,
И я не знал, что ждет меня…
И темной жуткой ночью, скрипя зубами,
Я не мог заснуть в аллее парка,
И мне хотелось умереть, и было жарко.
И пот струился по лицу,
Как тот жестокий дождь,
Который подарил любовь, ее так скоро отобрав.
И снова вышло Солнце…
И оказался прав мудрец, сказавший:
«Чем слаще будет выпитый глоток,
Тем тяжелее предстоит похмелье.
Но и похмелье скоро завершится,
И след о нем сотрется в памяти,
И будешь вспоминать лишь то, что сладко…»
Прошло немало дней, и горечь рассосалась,
И я вздыхаю с легкой грустью по любви.
Она была, как вспышка выстрела,
Направленного в сердце.
Но я остался жив.
И, вырвавшись из плена мрака,
Я вновь и вновь терзаю эту рану.
Пусть боль придет опять,
Ведь эта боль исходит от Тебя –
О, мой Господь, ведь Ты и есть Любовь!
1987-2002
Из цикла «Возвращение»
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Вот и встретились вновь… И рыдает под звёздами ветер.
Тихо стонет и воет, словно волк под Луной.
А сегодняшний день был так тих и так светел,
А сегодняшний день исцелял тишиной.
Мне казалось – забыта и боль от разлуки,
И печаль от того, что опять одинок.
Мне казалось, что в прошлом обиды и ревности муки,
От скандалов никчемных отдохнёт «котелок».
Мы любили, но были словно два мегафона:
Норовили погромче кричать о любви.
Только мы не учли беспощадность закона,
Что любовь – единение двух половин.
Ну, а каждый из нас был законченным целым.
Единицы, слагаясь, могут дать только «два».
Наше чувство, – как то, что написано мелом,
Потихоньку поблекло. Остались пустые слова.
Мы не стали семьёй, две влюблённых в себя единицы.
И расстались без слёз, восхищённо любуясь собой.
Только дрогнули слабо твои золотые ресницы,
На мгновение спрятав взгляд голубой…
Я боролся с собой два кошмарно бессмысленных года.
Заполнял свой досуг, переполненный тихой тоской.
Доводил аскетизмом себя до голодной икоты,
И хотел обрести равновесие, мир и покой.
А теперь, как Сизиф, посрамлён, уничтожен, разгромлен.
Все усилия в прах разметала Судьба.
Пью знакомый коктейль из отчаянья, радости, боли
Допьяна, до оскомины в яростно сжатых зубах.
Неужели