лишь добавляла святости. Вальцев тоже зарос неопрятной щетиной, зато пышную свою прическу сбрил наголо. Даже Чак Призрак Медведя не пожалел косу – подстригся коротко, став неотличимым от любого «мекса».
«Конспи`гация, конспи`гация и еще раз конспи`гация!»
Целый месяц они кочевали по нью-йоркским закоулкам. Хочешь спрятать желтый лист – урони его осенью в парке. Желаешь скрыться сам – пропади в лабиринтах мегаполиса, затеряйся среди миллионов себе подобных!
Выждав пару недель, сели на поезд до Чикаго. Сошли на полдороги, купили мятый «фордик» за двести баксов – и покатили «на юга». Эксфильтрация нумер два.
Зашипел кофейник, и Степан живо снял его с костерка.
– Идите есть, а то остынет!
Первым явился Максим. В разноцветной вязаной шапочке с наушниками он был неотразим. Подбросив в огонь сухих веточек меските, Вальцев погрел руки, растирая ладони, и обнадежил:
– Ничего… Скоро потеплеет. Пустыня Чихуахуа! Звучит?
– Матерно! – фыркнул Вакарчук, подтягивая сковородку со скворчащими ломтиками бекона. – Звиняйте, яишни нема. Чак!
– Я здесь, – послышался спокойный голос индейца. – Набрал две канистры бензина на заправке. Должно хватить.
Призрак Медведя уселся перед костром. Подточил палочку ножом и наколол ею горячий кусочек бекона.
Вальцев молча протянул ему сухарь. Чарли кивнул ему, со страшным хрустом разгрызая хлебец.
– Скоро доберемся до Пекоса, – заговорил он невнятно. – Это река такая. Там живет Мэнни Красное Перо. Он покажет брод и проводит до Рио-Гранде. Сведет с тамошними контрабандистами, а они уже переправят нас на тот берег. Доедайте. Мне только кофе оставьте.
Упруго поднявшись, индеец скрылся в зарослях чаппараля. Вскоре закрутился стартер, басисто взревел мотор. Царапая борта, «Форд» сильно вздрагивал, будто чуял колючки металлической облупленной кожей.
Вакарчук торопливо набил рот и плеснул кофе в кружку.
– Заварено по-ковбойски, – хмыкнул Максим. – Подкова не утонет.
– А то!
Призрак Медведя пил маленькими глоточками, жмуря обсидиановые глаза, пока не выхлебал полную чашку.
– Едем! – выдохнул он.
– А что надо сказа-ать? – напел Степан вкрадчивым голосом.
– Спасибо? – Максим неуверенно забросил ответ.
– Хау! – улыбнулся Чак.
– О!
Посуда, одеяла, припасы переместились в кузовок пикапа. Хлопнули дребезжащие дверцы. Машина заворчала и тронулась, покатила по сухому руслу-арройо, вторя затейливым изгибам.
Вспугнутая тишина помаленьку возвращалась, подтягиваясь к кострищу. Ни звука.
Из зарослей выглянул молодой койот. Беспокойно оглядевшись, зверёк потрусил к костерку, залитому кофейной жижей. Порыскал, скуля – и вцепился в огрызок, заглотал жадно и счастливо.
Вдали, на склоне холма, разгорелись красные стоп-сигналы, словно открылись недобрые глаза. Койот шарахнулся, поджимая хвост, но не ушел – запахи одолели