Пыхтит она, как паровоз, неровно, прерывисто, вся ее туша вздрагивает, и в груди что-то с присвистом клокочет.
– А если дону Пабло кажется, что кофе жидкий, пусть отправляется со своей супружницей туда, где ему подадут лучший. Хорошенькое дело! Где это видано! Этому болвану несчастному, должно быть, неизвестно, что посетителей у нас хоть отбавляй. Понятно тебе? Если ему не по вкусу, пусть убирается – нам это не в убыток. Подумаешь, персона какая! Жена его настоящая гадюка, мне уже тошно на нее смотреть. Прямо-таки тошнит от этой доньи Пуры!
Габриэль, как обычно, успокаивает ее.
– Вас могут услышать, сеньорита!
– Пускай слушают, если хотят. Для того и говорю. У меня рот не на замке! А вот чего я не пойму – почему этому остолопу вздумалось порвать с Эльвиритой? Ведь не девушка – ангел, только и думала, чтобы ему угодить, и как он, точно баран, терпит эту скандалистку донью Пуру, эту гадюку, которая вечно исподтишка хихикает. Но, как говорила моя матушка – царство ей небесное! – поживем – увидим!
Габриэль старается замять конфликт.
– Если хотите, я немножко отсыплю.
– Ты и сам знаешь, как должен поступать человек порядочный и толковый – не вор, нет. Когда хочешь, ты отлично понимаешь, как надо себя вести!
Падилья, продавец сигарет, беседует с новым посетителем, покупающим целую пачку табаку.
– И что, всегда так?
– Всегда, но она не злая. Вспыльчива немного, но, в общем, не злая.
– Но она же назвала этого официанта дурнем!
– А, большое дело! Иной раз она и нас обзывает лодырями и красными.
Новый посетитель не верит своим ушам.
– И вы так спокойно к этому относитесь?
– Да, сеньор, совершенно спокойно.
Новый посетитель пожимает плечами.
– Странно, странно…
Падилья идет в очередной обход по залу.
Посетитель задумывается.
«Не знаю, кто из них гнусней – эта жирная свинья в трауре или это сборище баранов. Взяли бы ее как-нибудь за шиворот да всыпали все вместе как следует, она бы уж точно присмирела. Да где там! Трусят. В душе небось с утра и до ночи посылают ее куда подальше, но вслух – боже упаси! «Убирайся, дурень! Вор, бездельник!» А они в восторге. «Да, сеньор, совершенно спокойно». Все понятно! Да пошли они все к черту, противно на них смотреть!»
Посетитель задумчиво курит. Его зовут Маурисио Сеговия, служит на телефонной станции. Спешу это сообщить, так как он, наверно, сейчас уйдет. Ему лет тридцать восемь – сорок, рыжий, лицо все в веснушках. Живет он далеко, в Аточе, а в этом районе оказался случайно – пошел следом за незнакомой девчонкой, а та, прежде чем Маурисио решился с ней заговорить, вдруг возьми да и сверни за угол и исчезла в каком-то подъезде.
Чистильщик обуви зовет:
– Сеньор Суарес! Сеньор Суарес!
Сеньор Суарес – он тоже здесь случайный гость – поднимается с места и идет к телефону. Он прихрамывает, раскачивая бедрами. Одет в модный светлый костюм, на носу пенсне. По виду ему дашь лет пятьдесят, он похож на дантиста