.

ясно, заместительница курфюрсты. А если я не поклонюсь? – ехидно спросил я. – А если брошусь ей на шею с криком «Кормилица вы наша!»?

      Катарина недоуменно посмотрела на меня и только потом процедила:

      – Я слышала, что в стране фей всё наизнанку, но приличия же должны быть.

      Я слегка смутился. Да, меня учили местному этикету, но ведь скучно же. Хоть эту думал поподкалывать, но она всё за чистую монету принимает, а так и до конфуза недалеко. Но вместо оправданий или колкостей перешёл к другой теме, глядя, как в поле женщина подняла длинную палку с тряпкой и с криками «Шусь! Шусь, падаль, отсюда!» начала отгонять семейку северных страусов, чьи головы на тонких шеях забавно торчали над пшеницей.

      – Ты хорошо говоришь для простой наёмницы. Училась где-то?

      – Училась.

      – Где?

      – Это так важно?

      – Расскажи, пожалуйста. Мне интересно, – попросил я, вглядываясь в лицо наёмницы.

      Каштановые волосы заплетены в тугую походную косу, свисающую до поясницы. Нос с небольшой горбинкой. Карие глаза под густыми бровями. Губы относительно тонкие. Немного непривычной была тяжеловатая челюсть, но это особенность местных дам, и через пару недель пребывания в этом мире воспринимается как должное. Ну, как тёмная кожа у африканцев или раскосые глаза азиатов. А так она даже с претензией на приятность.

      – Нет! – резко ответила Катарина и ускорила шаг, отчего я вздохнул и начал догонять её.

      – Ну, нет так нет. А где ночевать будем? Шана-ун-Сол через час с небольшим лягут.

      – Вон там, – ответила девица, указав на ближайший колок берёз.

      До встречи с повозкой знатной дамы, фактически первой фрейлины местного герцогства, шли молча. Вопросом об обучении я почему-то обидел наёмницу. Но вникать и ковыряться в чужой душе не хотел.

      А ещё, глядя в спину Катарины, отметил, что походка у неё не мужская. Не как у трансвестита – обычная женская, несмотря на общую грубость, что ли. А ещё интересно, инвалидом какой группы я стану, если ущипну её за задницу. Этот вопрос заставил меня улыбнуться, и чую, не раз ещё мелькнёт такая дурная мысль: попка-то хорошая.

      Повозка, похожая на карету, вскоре поравнялась с нами. И остановилась.

      «Рекомендуется субличность книгочей, – известил внутренний голос. – Исполнить?»

      «Нет», – ответил я одними лишь губами. Так справлюсь.

      Из кареты выглянула суровая дама с колючими глазами, пристально нас разглядывая. Катарина приложила кулак к левой груди и сделала небольшой поклон. Я же снял берет, сделал им витиеватую фигуру высшего шляпо-пилотажа и чёткий кивок. Быстро опустить голову, замереть на секунду и снова быстро поднять, застыв с вежливой улыбкой. Это вместо книксена, каким барышни на Земле в восемнадцатом веке при дворе промышляли. Впрочем, декольте у меня не было, это уж увольте! Зато в дополнение к куртке штаны-бриджи горчичного цвета до колен, подхваченные под ними красными шнурками, и чулки, тоже до колен, полосатые, как у ведьмы с картинки про Хэллоуин. На плечах