отец всячески обзывал ее. Я не мог понять, зачем мама его терпит. В конце концов, я стал относиться к его присутствию как к неизбежной неприятности.
Брат не обращал внимания на скандалы родителей и умел находить с отцом общий язык. Я так не мог. Любое недоразумение заканчивалось вспышкой ругани. До рукоприкладства, к счастью, не доходило. Отец необоснованно обвинял меня в трусости и лживости, и мне скоро стало безразлично, что он обо мне думает. Он говорил, что приезжает в Белгород из-за детей. Мне же эти его приезды казались излишними.
Позже я узнал, что мой дед по отцу бросил свою семью, женившись после войны на фронтовой подруге, и больше не объявлялся, не интересуясь судьбой сына. Глубинные детские переживания не позволяли моему отцу поступить также со своей семьей, поэтому он и ездил к нам, пока не вернулся совсем.
5
Я давно принял решение написать книгу о своей жизни, подвергнуть рассмотрению все уголки человеческого сознания и окружающего меня мира. Я накапливал материал для будущего исследования, внимательно вслушиваясь и всматриваясь в происходившее внутри меня и вокруг.
А между тем событий в моей жизни было мало для такой книги, и это приводило меня в уныние, побуждавшее иногда к попыткам разнообразить существование. Хотелось сделать в жизни как можно больше. Хотелось получать больше впечатлений, чтобы появлялись новые ассоциации. Хотелось лепить свой мозг, создавая надежную рабочую машину. Я представлял себе, что со временем мой мозг станет для меня лабораторией, испытательным полигоном для новых идей. А мысли тянулись медленно и вяло, и я буквально засыпал на ходу. Да и здоровье оставляло желать лучшего. Сильные и частые головные боли портили настроение. Я начал подозревать в этом расплату за способность предвидеть будущее. Но я видел, что не смотря на это смогу сделать в жизни что-то серьезное. Но было непонятно, каким же путем я смогу выкарабкаться из того жалкого состояния в котором находился. Или я был слишком самокритичен? Даже не знаю, могу ли я быть объективен в этом вопросе. Но я понимал, что мне придется пойти на определенные жертвы. Всего в жизни не успеть.
Однако, я надеялся на скрытые возможности развития. Мало зная о практиках мировых религий, я искал собственные пути.
* * *
Как-то раз я лежал в инфекционной больнице с отравлением – съел что-то испортившееся.
Впервые я испытал тяжесть ограничения свободы. Делать было нечего, я скучал, и было так тоскливо, что слезы наворачивались на глаза.
Попал в больницу я странно. Живот болел несильно. Надо было очистить желудок содовой водой, но мне это показалось неприятным. Обратились в больницу. В результате пробыл в заточении десять дней.
В больнице меня ничем не лечили, больше исследовали. Я засомневался в истинности болезни. Возможно, мне просто был нужен подобный опыт.
* * *
У мамы часто болело сердце. Вообще ее здоровье было неважным. Я очень переживал по этому поводу. Стоило ей пожаловаться на недомогание, как у меня что-то обрывалось в груди. Врачи говорили, что это у меня возрастное.
*