почтительно ответить на шутку Его Величества:
– Дык чужих нет, а проигрываем друг другу!.. Так и ходит мой щит по всем рукам. Совсем замацали.
Мрак закрыл дверь, прислушался, по ту сторону створок Аспард отдает приглушенным голосом указания, кому где стоять и за чем бдеть в оба глаза, а за чем и во все три. Успокаивающе позвякивает железо.
В спальне пахнет розовым маслом, пахучими травами, но воздух спертый, тяжелый. На ложе с десяток подушек, а еще штук пять на полу. Одна разорвана, но жаба бесстыдно дрыхнет на ложе. Не просто на ложе, а на самой крупной подушке, брюхом кверху, пасть приоткрыла, торчит розовый раздвоенный язык.
Мрак потянулся, взялся за ворот рубашки, приготовившись содрать ее и рухнуть на роскошное ложе. Он не понял сперва, что его насторожило, но ноздри подрагивали, ловили и сортировали незнакомые запахи, затем он сообразил, что один запах знаком – запах молодой женщины, половозрелой, испуганной, слегка вспотевшей от напряжения.
Он метнулся в сторону, перекатился через бок, вскочил и одним прыжком оказался у портьеры. Рванул со всей дури, она с треском рухнула на пол, следом упала толстая длинная палка и треснула по голове.
За портьерой стояла молодая женщина с длинным узким кинжалом в обеих руках. Вскрикнув как раненая птица, она бросилась на него, замахнулась. Мрак легко отнял, стараясь не коснуться лезвия, что-то подозрительно блестит, как бы не смазано ядом, а женщину подвел к креслу, усадил.
Она дрожала, смотрела с бессильной ненавистью.
– Ну и че? – поинтересовался Мрак. – Есть хочешь?
Она зябко вздрагивала. Мрак подумал, содрал с ложа теплую шаль, укутал ее плечи. Она сделала попытку освободиться, но смирилась, даже натянула теплую ворсистую ткань потуже.
– Может, – предложил Мрак, – выпьешь чего-нибудь? Здесь хорошее вино, как я заметил, подают. И кормят неплохо.
Она вздрогнула, в больших красивых глазах блеснула ненависть.
– Как вы изволили заметить?.. А до этого замечали только свои звезды?
– Что делать, – ответил Мрак добродушно, – люблю звезды… Поверишь ли, сколько на них смотрю, ни одна еще с ножом не кинулась! Не укусила, не лягнула, не боднула… даже не обругала. А вот люди, увы, порождение крокодилов. Крокодилы – это такие большие ящерицы. Во-о-о-т такие!.. Нет, есть даже длиннее. А кусаются, как…
Он принес кувшин, налил в два кубка вина, один сунул ей в руки. Она затравленно смотрела, как он наливает, словно хотела заметить, когда же он бросит туда яд, но кубок приняла, даже отхлебнула.
Мрак сел напротив. Выпил залпом, налил себе еще, отхлебнул половину. Женщина наблюдала за ним с явным недоумением. Мрак вытер рот тыльной стороной ладони, сыто икнул, сказал спокойно:
– Эх, звезды… мдя, это – весчь!.. Смотрю на них, и душа взвеселяется… Ладно, напомни мне, красавица, где я тебе дорогу перешел. А то, панимашь, из-за этих прекрасных звезд не замечаю всяких серых мелочей жизни…
Он уставился в ее красивое лицо коричневыми глазами. Она поежилась, он заметил,