развязки в визге. Наплескивание в ванной волн на кожу и омывание волнами руки, наверняка, вызывают эротические чувства. Юные девушки, катаясь на лодке в обществе ухаживающих за ними мужчин, охотно опускают руку в воду и позволяют волнам омывать ее, возможно, из бессознательного желания, чтобы их точно так же погладили мужчины. Один маленький 4-летний мальчик часами сидит тихо, когда ему брызгают в лицо водой из опрыскивателя для цветов.
От многих женщин самых различных слоев общества я слышала, что им очень приятно рассказывание жутких историй именно из-за холодка, бегущего по спине (одна сказала: “Это как будто объятие”).
О поцелуях я мало что могу сказать. Я никогда их особенно не любила, пожалуй, потому, что в детстве нас мало целовали».
Случай III
Процитирую следующие относящиеся сюда стенографические записи из анализа одной 21-летней истерички: «Ребенком мне всегда приходилось носить рукавички, в противном случае я расцарапывала себе до крови лицо, такой ужасный зуд я испытывала, хотя никаких высыпаний не было. Потом у меня была странная привычка, чтобы горничная щекотала мне подошву ноги или почесывала голову. Уже с раннего детства у меня была ванночка, в которой при купании я всегда сцарапывала с себя верхний слой кожи с мыслью: я грязная, я грязная, я никогда не отмоюсь». – Это, наверно, связано с вашим онанизмом? – «Нет, не связано. Ведь у каждой женщины есть кожные испарения, я чувствую это по другим женщинам. Если не принимать ванну или не мыться каждый день, они становятся омерзительными, и когда несколько женщин находятся рядом, ощущаешь это напрямую. Перед первой менструацией меня охватил омерзительный зуд во всем теле. Еще ранее, в 10 или 11 лет, я была особенно щекотлива. Если сейчас в театре или на концерте я сижу очень близко к другим и почти их касаюсь, я испытываю пощипывание на коже, словно поток по всему телу вплоть до кончиков пальцев, однако всегда только с персонами, которые либо очень мне симпатичны, либо к которым я испытываю сильное отвращение. Ранее я предполагала, что являюсь совершенно особенной из-за большой чувствительности своей кожи. Если я знакомилась с человеком, я оценивала его не своим разумом, а духовно и психически с помощью определенной осязательной чувствительности. Я прямо телом ощущаю, обладает или нет он сексуальным темпераментом. Подобное внутреннее чувство у меня есть и к духовным преимуществам, совершенно инстинктивное чувство, которое я не могу объяснить. Наконец, я помню, что в 17 лет после углеводородных ванн становилась полусумасшедшей от сексуального возбуждения. Я была совсем пьяна, почти безумна. Позднее, после вытеснения, я больше о них не думала, они даже стали мне неприятны.
До сегодняшнего дня я люблю кусать себе пальцы и кончик языка. Раньше у меня еще были короткие волосы, которые я подносила ко рту, чтобы покусать их. Между десятью и семнадцатью годами я не могла уснуть, если крепко не сжимала в руке носовой платок. Если он исчезал из моей руки, я пробуждалась