с глянцевой обложки
Я могла провести в городе целый день, не перемолвившись ни с кем ни словом. Часто скрывалась то в поезде, то в гуманитарном корпусе, то на дублинских улицах. На лекциях сидела одна. Даже кофе покупала в автомате, лишь бы избежать общения с людьми. После безуспешных попыток завести друзей в первые пару дней я приняла решение не разговаривать ни с одной живой душой, и стало полегче.
Мне постоянно хотелось пи́сать, и я по полдня искала туалет, чтобы посидеть и передохнуть. Там я могла подзарядиться, выплакаться и собраться ровно настолько, чтобы хоть выглядеть цельной. От рюкзака болели плечи. Сбрызгивая дезодорантом липкие потные подмышки и ложбинку между грудей, я читала граффити на стенах кабинки. В большинстве своем – анонимные крики о помощи. И ощущала груз ответственности. Каракули на держателе для туалетной бумаги угрожали самоубийством. Имелись и другие, менее отчаянные раздумья: «Мне не нравится секс – это норм?» Ниже кто-то откликнулся: «Сожми шейку матки и расслабься, подруга!» Интересно, как такое возможно.
На выходе из туалета я врезалась во входившую девушку.
– Извини! – весело бросила она и неуклюже протиснулась мимо меня.
Сила столкновения меня напугала. Заставила ощутить собственную непрочность, будто меня можно запросто вышибить из своего тела в ее.
– Дебби, подожди!
Это оказалась Ксанта. Без желтого дождевика я ее не узнала.
– Привет!
– Попьем кофе?
– Прямо сейчас?
– Если, конечно, тебе удобно.
– Эм, давай…
– Здорово, я только схожу пописать.
Ксанта появилась из туалета красивая, как в рекламе духов. Широкие брюки, синий вязаный джемпер и плоская кепка, которая, хоть и выглядела так, словно ее позаимствовали из трейлера Билли, но каким-то образом объединяла весь образ.
– Ну что, каково каждый день мотаться в город? – спросила она, когда мы влились в толпу, спускающуюся по лестнице.
– Супер, – говорю я.
– Сколько тебе добираться до Дублина?
– Поездом – минут сорок. Но от нас до станции еще двадцать минут на машине, так что всего получается примерно час.
– Выходит, ты из настоящей глубинки?
– Ага. Я живу на ферме.
– Потрясно! А какие у вас животные?
– Только коровы. Это молочная ферма. Она принадлежит моему дяде.
– А ты сама на ней помогаешь?
– Сегодня утром доила.
– Да ладно! Это долго?
– Часа полтора.
– И ты сама их доишь?
– Да, но за мной приглядывал Джеймс, пока чистил коровники.
– Джеймс – это твой дядя?
– Нет, Джеймс просто работает на ферме. Дядя наверняка еще из постели не вылезал. Вчера вечером он бухал.
– Ха-ха, бухал во вторник?
– У него это каждый вечер.
Вслед за Ксантой я вышла через боковую дверь, которой раньше не замечала. Мимо пролетела скорая. Я уже собралась перейти