еще здесь?
– Похоже на то. Ты примешь звонок?
Вместо ответа Мишель ткнула пальцем в горящую кнопку, отключила Карли и перешла на первую линию.
– На связи Мишель Сандерсон. Чем могу быть полезна?
– Мишель, как я рада слышать твой голос. Я Эллен Сноу из банка. Не знаю, помнишь ли ты меня.
Мишель откинулась на спинку кресла.
– Мы учились в одной школе.
– Правильно, – засмеялась Эллен. – Я была на год моложе тебя, а мой брат Майлс – на год старше.
Мишель смутно ее помнила. Блондинка, кажется. Нордический тип. Майлса знали все, Эллен не очень.
– Я помню, – скорее из вежливости ответила она.
– Просто хочу сказать: по-моему, то, что ты делала, замечательно. Ты служила нашей стране. Возможно, это звучит странно, но спасибо тебе.
Мишель открыла рот, но потом закрыла его.
Что на это ответить? Причины, по которым она пошла в армию, были далеки от альтруизма и патриотических мотивов, а теперь она вернулась и хотела наладить нормальную жизнь, сделать вид, будто ничего не случилось. Едва ли ее действия заслуживают таких восторженных слов.
– А-а, не стоит благодарности.
– Ну, раз ты вернулась домой, я полагаю, ты будешь сама управлять отелем?
– Да.
– Хорошо. Как тебе, возможно, известно, наш банк располагает двумя закладными на отель. – Эллен сменила тон с дружеского на деловой. – Нам нужно поговорить об этом как можно скорее. Тебя устроит десять тридцать?
Вторая закладная? Когда это случилось? Во всяком случае, это объясняет второй ежемесячный платеж, но почему?
Мишель закрыла глаза и увидела новую крышу, расширенный ресторан – и мысленно выругалась. Мать управляла отелем – и вот первый подарочек от нее.
– Сегодня утром в десять тридцать?
– Да, у меня будет в это время окошко.
Как будто у Мишель больше не было никаких дел.
– Я приеду.
– Буду ждать.
Банк «Сбережения и кредиты» стоял в центре городка. Процветавший в былые времена деловой квартал теперь заняли магазины и рестораны, которыми пользовались чаще туристы, чем местные жители. Фирмы, обслуживавшие местных, были вытеснены из центра. И только кирпичное здание банка с деревянными полами и муралом 1940 года как стояло почти сто лет на своем месте, так и осталось стоять.
Мишель поставила машину возле банка и вошла в стеклянные двери – одну из немногих уступок новым временам.
У входа не было охранника, и, если бы она игнорировала висевшие на стенах камеры, ей могло бы показаться, что она снова перенеслась в свое детство и пришла в банк вместе с отцом.
Перед окошком кассы стояла немолодая женщина. Других посетителей, кажется, не было. Мишель обвела взглядом кабинеты, тянувшиеся вдоль стены, и направилась к деревянной двери со стеклом, на которой было имя Эллен.
Постучалась в приоткрытую дверь.
Эллен подняла голову, улыбнулась и встала.
– Мишель,