темы, иногда, увы, резал текст «по живому». Но таковы тогда были условия редакционной работы.
…Кстати, о редакционной работе. Думаю, все, кто зачинал «Вечерку», запомнили эпизод, когда в редакцию наведался сановный гость – первый секретарь обкома П. П. Козырь. Он шел в окружении свиты, открывал дверь каждого кабинета, вежливо здоровался, иногда задавал стандартные вопросы. И вот дверь кабинета, где сидел Лившин сотоварищи. Козырь приоткрывает дверь, смотрит на плакаты, пожарную каску, афиши концертов и буднично спрашивает: «Нет проблем?».
Дальше рассказывал Дмитрий Романов. Он увидел, как в глазах Семёна зажглись огоньки, попытался потянуть его за штанину, но было поздно. Как писали классики, «Остапа несло»:
– У нас всё в порядке. Но если у вас возникнут проблемы, приходите, обязательно поможем!
Козырь смутился. Свита отпрянула. Деревянко прикрыл дверь. Позднее он вызвал Лившина. С его слов знаю, что всё, сказанное в кабинете, на бумаге ни кириллицей, ни латиницей не передать, разве что резюме: «Вон!!!».
В памяти остаются такие вот шуточные – тогда драматические, ситуации. Но главным, конечно, были фельетоны и реакция на них. Тогда, после выступления газеты, нужно было отвечать, кого-то снимать с работы, кого-то из милиции разжаловать. В книге «К норд-весту от зюйд-оста» всего шесть фельетонов (кстати, понадобилось предисловие самого Сергея Михалкова, чтобы она тиражом в 65 000 экземпляров увидела свет и за месяц разлетелась из книжных магазинов города), но фельетоны и до сих пор кажутся остроумными. Это литература. Тем более – читаются пародии – тут Лившин был мастером. Кстати, общее название книги взято из пародии на морскую прозу Виктора Конецкого.
Чтобы вы представили себе иронию, стиль, жёсткость Семёна Лившина, приведу отрывок из его пародии на «Алмазный мой венец» Валентина Катаева:
«Вдогонку щурился подслеповатыми витражами бретонский городок Собака на Сене. Он знаменит тем, что никто из моих знакомых литераторов в нем не жил. Пончик ухитрился трижды не побывать там, хотя описал городок в сонетах до мельчайшей консьержки.
В ту пору Пончик ещё не стал поэтом с мировым именем Юрий, а был всего лишь талантливым босяком, каких в Одессе можно встретить на каждом шагу.
Что ни день, на литературном небосклоне Молдаванки вспыхивала очередная звезда. Тогда, где-то в двадцатых числах тридцатых годов, и родились строчки, которые до сих пор будоражат воображение каждого сантехника: «Кто услышит раковины пенье, бросит берег и уйдет в туман». Берег. Море. Белеет парус одинокий…
Сейчас уже трудно припомнить, кто придумал эту фразу – я или Дуэлянт. Да и стоит ли? Ведь позднее один из нас дописал к ней целую повесть».
В библиотечке «Крокодила» массовым тиражом эта пародия вышла ещё при жизни Валентина Катаева.
Кстати, к тому времени известинцы переманили Семёна Лившина в Москву. А потом там же он при театре Михаила Жванецкого открыл сатирический журнал «Магазин», который