.

тромбонист.

      – The drummer boy from Illinois went crash, boom, bang![8]

      И ударник разошёлся на том-томах. Братья Блюз аплодировали. Публика последовала их примеру. Уильям тоже. Он начал спокойно, держа руки на уровне груди, но скоро разошёлся, хлопая над головой, вращаясь и танцуя.

      – Все в рок! – кричали Братья Блюз.

      – Вместе с нами, все в рок!

      – Весь-весь тюремныййй блок! танцует под тюремный рок!

      Рядом с Уильямом толпился молодняк. Чувствуя себя их лидером, Уильям взобрался на парапет. «Главное, не сорваться, а то потом мои мозги будут с пола соскребать», – думал Уильям, но страха в нём не было, его смыл ЛСД.

      – Everybody in the whooole cell block!

      Уильям танцевал и прыгал, и махал головой так, что кудри бились о его лицо, как шелковые змеи.

      – Was dancing to the jailhouse rock!

      – Спасибо! С Новым годом!

      В перерыве Уильям подкрепился, а Антон искал Перри, а потом они оба его нашли и померли со смеху. Уильям отделился от отцовской компании и пустился «исследовать» первый этаж. Он заметил огромные ряды колонок за сценой и подумал, что это сидения на балконе, но нет. Это была «Стена Звука». 33 фута в длину. 25 тонн чистого звука.

      Уильям водил рукой по воздуху и скоро заметил, что остальные на танцполе тоже страдают этой ерундой. Все, ну или почти все, были под чем-то. Если б под чем-то был он один, ему стало бы неловко, а так стесняться было нечего.

      Уильям заметил компашку симпатичных девушек. Шатенка танцевала босиком, приподнимая длинное красное платье и виляя жопкой.

      – Дааааарк стааааааар! – орал кто-то.

      – Эй, извини. Можно у тебя кое-что спросить? – Уильям обратился к девушке в очках, которая по внешности не дотягивала до шатенки в красном, из-за чего он с ней и заговорил.

      «Заговорить с секс-бомбой напрямую слишком рискованно, – рассуждал Уильям. – Лучше сперва познакомиться с её некрасивой подругой или с её братом, или с её голубым дрмужко. Тогда подруга или дружок представят тебя всей компании, ты органично вольёшься в коллектив, а там и до секс-бомбы рукой подать».

      – Sure, – ответила она.

      – Что означает вон та штука? – Уильям показал на плакат с надписью «1535 дней с последнего dark star в Сан-Франциско».

      – Thirteen thousand and thirty-five days since the last Sf. Dark Star, – прочитала девушка в очках. – Это отсылка к песне «Dark Star». В последний раз Дэды играли её в Сан-Франциско три года назад… больше трёх лет назад… – она задумалась, – больше четырёх даже…

      – А что такого особенного в «Тёмной Звезде»? – спросил Уильям. – Это что, их самая популярная песня?

      – Ты не знаешь «Dark Star»?

      Уильям покачал головой.

      – Ты никогда не слышал «Dark Star»?

      – Нет? – неуверенно ответил Уильям. – А что в этом такое?

      – Уау, – девушка в очках наклонила голову. – Ты одет, как самый трушный дэдхед, а сам даже «Dark Star» не слышал, чувак. Ты – позер.

      – Позёёёёр! – крикнула красавица в красном. – Эй, everybody, у нас тут позёр!

      Компашка улюлюкала.

      – Что ты вообще здесь забыл? – спросил один из них, с длинными прямыми волосами и редкими усами, спадающими на верхнюю губу. – Как ты… кто дал тебе билет?

      – Мой отец знает группу, –