Философия возраста (возраст и время). С. А. Лишаев

содержания. Нехватка содержания не только рождает и воспроизводит потребность в нем, она еще и причиняет боль, поскольку сознание времени – это сознание конечности, которое побуждает бодрствовать, искать содержание и преисполняться им, исполняя его. У времени острый наконечник, который жалит. А потому всегда есть основания для того, чтобы жалеть, прощать и любить человека.

      Если говорить о жизни как целом, то первенство в генерации заботы следует отдать будущему, на границе которого от юных дней клубятся тучи и гремит гром: жизнь коротка, возможности ограничены, и близится время, когда они исчерпывают себя полностью. «Надо поторапливаться!» Озадаченность эсхатоном (концом) реет над всеми делами и размышлениями взрослых (ребенок живет в раю, потому что о конце или не знает, или не думает, не принимает «близко к сердцу», пребывая в настоящем[67]).

      В каждом возрасте взрослости свои, принадлежащие по преимуществу данному возрасту, генераторы экзистенциальной тревоги. Возрастные различия в соотношении времен сосредотачивают внимание на специфических для каждого из возрастов заботах.

      Изменения в раскладе времен внутри индивидуального века по их величине вносят онтические коррективы в трансцендентальную аналитику временности Присутствия. Если в экзистенциальной аналитике Dasein все три момента времени равноисходны, то в философском описании возраста на первый план выходит неравнозначность временных измерений, их зависимость от временных параметров жизни как целого.

* * *

      Рассмотрение возраста в горизонте герменевтической феноменологии требует прояснить отношение возрастных модусов к темпоральности как экзистенциальной структуре Dasein. Темпоральность как экстатически-горизонтальное единство временности характеризует сущее,