улыбайся так, Фрэнк. Ты смущаешь меня!
Отвлёкшись на реплику героини из чёрно-белого фильма, я моргнула, посмотрев в экран телевизора. Девушка прижала руки к груди, громко и томно вздохнув, в очередной раз переигрывая. В кадре появился улыбающийся мужчина, с распростёртыми объятиями приближаясь к героине. Я вновь уставилась в пространство и задумалась.
Братья Бруно были близнецами. Возможно, встретив их пару лет назад, когда Роджер ещё не связался с Карлом Байроном, а Реджинальд не получил дозу отравляющей сыворотки, я бы не смогла различить их внешне. Теперь же, мало того, что Роджер был мёртв, Реджинальд вовсе перестал походить на человека. Все его движения казались хищными, напоминающими животные, нежели человеческие. Его улыбка, так редко вызываемая раньше, теперь чаще мелькала на губах. Улыбка Реджинальда мало походила на улыбку брата. Она была холодной, не такой агрессивной и широкой, но при этом выходила в разы пугающей, чем у Роджера.
– Пожертвовать всем ради любви – прекрасно, но ты пугаешь меня, Лили. Что на это скажет твой жених?
Посмотрев на экран, я улыбнулась. Герои прижимались друг к другу, точно пытаясь воссоздать в своих позах одну из картин Густава Климта. Я в очередной раз вздохнула, глядя на плачевную актёрскую игру. В кадр ворвался совсем молодой мужчина, достав из кармана крошечный револьвер, нацелившись на парочку. Лицо героини вытянулось в ужасе. Я немного убавила громкость телевизора, не желая вслушиваться в их бессмысленные диалоги, глядя на забавные потуги актрисы, и вновь задумалась.
Людовик и Элиот, встретившись лицом к лицу с Реджинальдом, поразили меня. Они были буквально напуганы лишь одним его присутствием. Их реакция на появление Бруно ощущалась слишком явно, пусть они и пытались её скрыть. Даже солдаты с автоматами, подоспевшие чуть позже, удерживающие мужчин на месте, не возымели такую острую реакцию, как один взгляд безоружного Реджинальда, стоящего от них в нескольких шагах. Этот факт казался как минимум странным, поскольку я не испытывала подобных чувств испуга или напряжения. Меня скорее одолевало раздражение от непомерного высокомерия и снобизма.
– … служба новостей Блэкхоулла, и сегодня мы выходим в эфир в необычном формате, не из нашей уютной студии, а из этого чудесного места, где совсем недавно произошёл очередной пугающий инцидент, в котором пострадали дорогие граждане нашего города…
Найдя пульт, я прибавила громкость, не особо вникая в происходящее на экране. Всё внимание поглотило нечто иное.
В центре кадра стояла молодая журналистка, держащая микрофон прямо у лица, бодро улыбающаяся прямо в камеру. Шарлотт Уокер. Я узнала нисколько не изменившуюся девушку. Она бодро вещала о городском происшествии, глядя прямо на зрителя, но я не вслушивалась в её монолог, поглощённая воспоминаниями о бойкой девушке. Когда я только приехала в Блэкхоулл, Шарлотт занимала место штатного корреспондента центрального городского телевидения и успешно поднималась по карьерной