оказывается, он просыпался… Маня нахмурилась.
– Вы опять меня перебили. И не надо сцен жалости устраивать – очень прошу. Я не собираюсь обливать слезами Ваши раны – это не входит в мои планы.
– Мань, ты безжалостная…
Маня пожала плечами.
– Это ж надо – у постели умирающего…
– Прекратите паясничать, Леша! – рассердилась Маня. – Давайте по делу.
– Давай. – Леша вздохнул.
И вздохнул как-то опять сипло, с трудом – по-вчерашнему плохо. И сморщился.
… Ему очень больно, поняла Маня.
И с видом суровой, но сердобольной медсестры, Маня положила ладошку «больному» на лоб.
– Не волнуйтесь, Леша. Я пойду и все куплю… Вам станет легче… и все у Вас пройдет… Вы выздоровеете, и…
Леша моментально опустил, смежил свои невозможные ресницы и смирно замолчал.
Маня посмотрела – под глазами синяки с кулак, под левым особенно – фиолетовый подтек за ночь увеличился вдвое, скулы зеленоватые, в утренней щетине…
– Бритва есть? – процедил «мужик», прочтя ее мысли.
– У меня?… Нет…
– Купи лезвия. Когда на станцию пойдешь. Одноразовые, любые, – велел «мужик».
– Да, конечно…
– Деньги есть? – сквозь зубы цедил он с закрытыми глазами.
Маня тихонько убрала руку.
– Есть… немного.
Леша открыл глаза и уставился на Маню.
– А глаза почему разные?
– Что?!..
– У тебя. Глаза разные – совсем. Правый – конкретно синий, левый – реально зеленый. Или у меня «глюки»?
– Просто…
– Вчера еще заметил. И волосы разноцветные. Думал, брежу. Красишься так? Под панка косишь? И линзы носишь?
– Да нет, – объяснила Маня, поначалу слегка сбитая неожиданным вопросом и столь резкой сменой темы. – Не бредите. Это так и есть – глаза разные. Радужки по-разному окрашены – с детства. Такая особенность, какой-то генетический сбой, в общем. И волосы тоже – пигментация… нарушена.
«Маня-панк» машинально пригладила свои стриженные в довольно короткую стрижку волосы, в данный момент, после сна, торчавшие во все стороны. У нее были светлые, пепельно-русые волосы, с тремя прядями неожиданно рыжеватого, почти черного и каштанового цветов и небольшая, слегка разноцветная челочка над ровным, нежным лбом.
– А толстая такая – почему? Тоже – «генетический сбой»?
«Мужик» хамил. Раздухарился… не к добру. Маня грозно пошевелилась на стуле. Коварный стул под ней предательски заскрипел, издав какой-то неприличный длинный звук.
– Вот. Сейчас стул сломаешь, – эхом стулу подтвердил «мужик». – Не выдержит тебя, Мань, эта рухлядь.
Маня вздернула брови.
– Вы решили мне хамить? Это не в Ваших интересах, Леша.
– Вес-то какой? – наглел «мужик», серые глаза смеялись. – Центнер, небось? А, Мань?
Маня сжала губы, но тут же сменила тактику – решила «не вестись», и заговорила с «пациентом» как с идиотом «тяжелобольным», которого нельзя волновать.
– Я вешу 90 кг. Рост 167 см, – терпеливо доложила