относится в полной мере. Вы там такого наворотили, что они себе чуть все волосы не повыдирали.
– Бывает, – хмыкнул Михаил.
– Согласен. Это ведь другой мир. И пусть он во многом идентичен нашему, он живет своей жизнью и развивается своим путем. Пойду.
Михаил думал, что дни для него будут тянуться медленно и нудно. Однако действительность оказалась иной. С историками скучать не приходилось. Настырные все такие. Въедливые. Да с претензиями. А главное, начали дружно его поучать, как ему бережно и ненавязчиво проводить исследовательскую работу.
Романов слушал их менторский тон, едва сдерживаясь, чтобы не послать. Но когда они заявили, что, мол, в прежнем мире он уже напортачил, а потому в следующий раз его отправят в другой, Михаил взорвался. Послал их открытым текстом, да еще и пинка выписал, пусть и не профессору, а его помощнику.
Затребовал к себе Щербакова и заявил, что если тот посмеет отправить его в другой мир, то он там сразу же покончит самоубийством. И будет продолжать это раз за разом, пока Романова не отправят в его мир.
Макар Ефимович выслушал эти требования совершенно спокойно, пожал плечами и заявил, что историки пусть думают что хотят. Проектом руководит он, и решение за ним. После чего как ни в чем не бывало вернулся к вопросам, относящимся к его епархии, что полностью успокоило Михаила.
От встреч с ним историки не отказались, хотя и поумерили свой пыл. Ведь одно дело – сведения, почерпнутые из аудио- и видеоматериалов. И совсем иное – непосредственный свидетель и участник событий седой древности.
Помимо этого Романов проводил много времени в интернете, выискивая технологии, которые ему могли бы понадобиться там. Его интересовало как оружие, так и металлургия, обрабатывающие станки. Да много чего. Прямо глаза разбегались. И это при том, что, еще будучи там, он пришел к выводу, что кое-что из введенного им преждевременно.
Взять паровую машину. Ну вот куда ее при тамошнем уровне общего развития и образования в частности. Агрегат ломался часто и густо. Из него лезли различные, так сказать, детские болезни, и они с Леонидом не могли довести его до ума ввиду недостатка знаний. Уже здесь, прошерстив тему паровиков, он понял, что эти машины только кажутся простыми. На деле же там хватает нюансов.
Поэтому внедрять это открытие дальше Михаил не стал. Разве только старались поддерживать в рабочем состоянии ту громоздкую машину, построенную в Рудном. Просто потому, что ставить плотину на Псёле – та еще задачка, а конная тяга уже не удовлетворяла возросшим потребностям.
Так что за три года, прошедшие после ее создания, они в этом направлении больше не продвинулись. Лишь самую малость получилось исправить кое-что, на интуитивном уровне, или методом проб и ошибок. Никакой теоретической базы, никаких расчетов. Ни-че-го. Одна только голая практика.
Но кадры они все же готовили. Чему в большой степени способствовал университет, где был открыт механический факультет. Именно этим студентам предстояло набивать шишки, набираться практического опыта и создавать научную базу. А в будущем