болело горло. И он мечтал, что, когда вырастет, будет каждый день есть его, в любых количествах.
Татьяна снова улыбнулась. – И что? Теперь каждый день едите?
Он чуть замялся и пожал плечами. – Ну… Не каждый, конечно же. При случае.
Татьяна посмотрела на него сейчас совсем другими глазами. Перед ней сидел не следователь по особо важным делам, а совершенно обычный мужчина средних лет, которому, оказывается, ни что человеческое не чуждо. Ей даже стало на мгновение жалко его. Не получать в детстве того, чего дети так любят? Самого вкусного лакомства – мороженого…
Она разминала задумчиво в вазочке шарики мороженого и исподволь бросала на него любопытный взгляд, наблюдая, с каким удовольствием он ест мороженое. В какой-то момент он перехватил её взгляд. Застыл с ложкой, поднесённой ко рту, и озадаченно спросил:
– Что-то не так?
Она смутилась и быстро ответила:
– Нет-нет. Всё так, – и, чтобы скрыть своё смущение, полезла в сумку, порылась в ней и достала фото, ради которого, собственно, она и пришла к нему на встречу. – Вот. Посмотрите. Я ведь за этим пришла. Не мороженое есть, – и она протянула ему фото.
Он взял фотографию, посмотрел на изображение, повертел в руках и удивлённо спросил:
– И что это?
Татьяна чуть наклонилась вперёд и пояснила:
– Это фото окна нашей библиотеки. Его сделал наш читатель. Он живёт напротив. И сделал он его вроде бы в ночь после выступления Татьяны Снежиной. Понимаете? Там кто-то ночью, когда там никого не должно быть, был. И свечение это странное. На свечки похоже. И он сказал, что видел эти свечения несколько ночей. Я точно не знаю, но может, и перед первым убийством они были?
Корешков хмыкнул и покачал головой. – Да… Весьма любопытно.
– А ещё, – продолжила она, – мы заметили кое-какие странные совпадения в этих убийствах… – и Татьяна изложила ему все их соображения с Марго по поводу красной помады и одинаковых имен убитых. – Понимаете, они обе Татьяны и у обеих очень яркая красная помада на губах была. Это ведь странно, не правда ли?
Корешков задумчиво постучал по столу краем фотографии.
– Да, странно, – сказал он. – Вы правы, – потом поднял на неё глаза и спросил: – Ещё что-нибудь заметили за это время странное в библиотеке?
– Да, – с готовностью сообщила она. – Наш начальник… – Опер насторожился. – Он как-то странно ведёт себя. А на днях тут сказал мне и Маргарите… Маргарите Юрьевне, – пояснила она, – не красить губы красной помадой, – она многозначительно посмотрела на Корешкова. – С чего бы это?
– Так… Интересно, интересно… – несколько раз, всё так же задумчиво, повторил он. – А ваш администратор? Парень молодой. Пётр, кажется? Он как? Ничего подозрительного не заметили?
– Петечка? – Татьяна пожала плечами. – Да вроде ничего особенного. Есть, конечно, странность… – она немного задумалась, – слишком часто стали ломаться камеры наблюдения.