умер, – последнее слово ей явно далось с большим трудом.
– Что вы говорите? – воскликнула я со скорбным выражением. – У него были проблемы со здоровьем?
– Нет, – девушка качнула головой. – Проблем со здоровьем у Анатолия Геннадьевича не было. Его убили.
– Когда?
Она уже было открыла рот для ответа, но тут на ее лице промелькнула настороженность.
– А вы кто такая? – спросила она, слегка прищурившись.
– Я Толина знакомая, – состроив скорбную мину, ответила я. – Очень хорошая знакомая. С детства дружили. Я только сегодня утром приехала и сразу решила повидаться с ним. Мы с Толей, наверное, лет шесть не виделись, а тут вдруг такое…
– И не говорите.
– Так когда, вы говорите, это случилось?
– Я так поняла, что вчера, – настороженность секретарши исчезла. Похоже, мое объяснение ее удовлетворило. – Сегодня с самого раннего утра у нас уже были люди из прокуратуры. Сказали, что убийца схвачен. Это какая-то дамочка, видимо, пассия Анатолия Геннадьевича.
Я заскрежетала зубами. Как же легко разбрасываются словами подручные Рулаева. Может, уже и по телевизору объявили, что убийца – я?
– А зачем же они приезжали к вам? – поинтересовалась я у ляпишевской секретарши.
– Их интересовал Лосинский.
– Кто это?
– Водитель Анатолия Геннадьевича. Но не наш… То есть, я хочу сказать, не тот, который работает в компании, а другой. Его личный водитель. Только мы не смогли им ничем помочь. Степу Лосинского мы почти не знаем. Ой, да что же вы стоите? – встрепенулась она. – Садитесь. Хотите кофе?
– Не откажусь.
Я села в кресло для посетителей, а миловидная девушка с голубыми глазами тут же бросилась готовить кофе.
– Кто все-таки мог это сделать? – обратилась я к секретарше с самым важным для меня вопросом.
– А вы что, не верите в версию органов? – изумилась она.
– Ах, да! – я стукнула себя по лбу. – Вы же говорили мне, а я совсем забыла. Стало быть, здесь имеет место ревность?
– Так сказал следователь.
– Простите, а как вас зовут? – поинтересовалась я, когда девушка подала мне чашку кофе.
– Лариса, – ответила она.
– Знаете, Лариса, – сказала я, делая неспешный глоток, – в следовательской работе, как и в любой другой, впрочем, иногда случаются ошибки. К сожалению. Тем более мне всегда казалось, что Толя не тот человек, который мог что-то не поделить с женщиной. А ревность… – протянула я. – Даже не знаю, что и сказать. Сомнительно все это.
– Может быть, вы и правы, – согласилась со мной Лариса. – Но ведь преступник уже в тюрьме. Вернее, преступница, – поправилась она.
– Да, верно. И все-таки скажите, Лариса, у Ляпишева были враги?
– О, – она закатила глаза. – Я думаю, целая куча.
– Да что вы? Не может быть!
– Двое из них мне точно известны, – встала Лариса на защиту своих слов.
– Может, поделитесь?
– Поделюсь, – кивнула она. – Взять,