таких случаев было немало. Во-вторых, сложность организации собственного хозяйства на всей принадлежавшей помещикам земле, с одной стороны, и нужда в земле крестьян – с другой, вызвали широкую сдачу помещиками земли в аренду крестьянам. Высокая арендная плата позволяла получать со сдачи земли в аренду доходы, мало уступающие тем, которые можно было иметь при собственном хозяйственном использовании этой земли. В-третьих, многие из помещиков предпочитали денежной аренде так называемые отработки как более надежный способ извлечения дохода. В этом случае крестьяне обрабатывали помещичьи земли своим скотом и инвентарем, как при барщине, но, в отличие от последней, за свой труд получали в пользование участок земли (пашню, сенокос). Иногда, получая участок пашни, крестьянин расплачивался с помещиком долей урожая (так называемая испольщина, издольщина). Поначалу отработки практиковались довольно широко, но в конце XIX в. преобладали лишь в Черноземном Центре и на Средней Волге – там, где наиболее сильны были остатки крепостничества. Постепенно самые предприимчивые из помещиков стали использовать наемную рабочую силу, создавать собственную производственно-техническую базу. Не вдруг, не сразу, иногда на это уходили десятилетия. Круг хозяйственных операций, выполняемых на основе вольного найма, расширялся постепенно. Отработки отступали медленно, сосуществуя с новыми формами ведения хозяйства.
Перестройка требовала больших капитальных вложений, постоянного пополнения оборотных средств для оплаты наемного труда, различных расходов на ведение хозяйства, реализации продукции. В целом, «перестройка» помещичьих хозяйств была долгой, мучительной. И безденежье большинства дворян, и их рассуждения об «оборотном капитале», и веру дворянства в спасительность банковского кредита ярко описал талантливый художник и тонкий наблюдатель С. Н. Терпигорев (С. Атава) в своих очерках «Оскудение», посвященных судьбе дворянства в пореформенный период.
К началу XX в. доля площади помещичьих посевов в общей (с крестьянскими) площади посевов упала с 21,9 % в середине 1850-х годов до 11,3 % в 1916 г., доля помещиков в производстве товарного хлеба заметно снизилась – более чем вдвое (с 55 % до 20,6 %)[182]. Не будем прогнозировать возможности дальнейшей эволюции помещичьего хозяйства при иной, чем это было в действительности, исторической ситуации. Для нас в данном случае важно подчеркнуть другое. Именно приток «ипотечных капиталов» спас помещичье хозяйство от «обвального» краха в условиях пореформенной перестройки. Этот крах имел бы тяжелейшие последствия в масштабах всей страны, так как накануне отмены крепостного права помещики были главными производителями товарного хлеба.
Нужда землевладельцев-дворян в средствах была в значительной степени удовлетворена за счет ипотечных ссуд. Обладая недвижимостью, можно было сравнительно легко получить большие ссуды под низкий процент на длительные сроки. Конечно, не все полученные