Единодушье разных душ.
А эти партийные трусы слово опошлили…
Странное дело, но все стихотворения Семёна казались ему написанными им самим, то есть, если бы он умел так гладко возводить из слов мысли, сооружать из слов чувства, то вышли бы точно такие, как у Семёна, словесные постройки – стихи. Потому, наверное, и запоминались, не то, что Пушкин… Все умности Николаича он знал раньше, чем тот их изрекал, но – опять странное дело! – сам, без него бы не изрёк. А вот проникновение в магию Виночерпия – мешало: чувствовал, когда тот вместо самогона наливал воду и, конечно, никакого кайфа, в отличие от остальных, не получал. Отлично понимал, как Поручик взглядом заводит свою «копейку», мысленно проделывал операцию в точности, как сам в своё время и подсказывал Поручику, но в своём взгляде силы не было, даже ложку взглядом согнуть не получалось, а через Поручика – пожалуйста. И «Махабхарату» как будто сам читал, и гудела башка в том месте, где у Африки был шрам от гитары, когда думал о Боге…
Команда. Он так и представлял её сияющей когортой единомышленников, с которыми вместе возможно то, что не под силу было ему одному, и давным-давно бы уже вырулили в небо… но вот столько лет любое коллективное движение по прихоти невидимого демона сворачивало на пьянку или какое-то глупое ребячество – глупое и в глазах окружающих, и часто – по сути. Не глупым ли казался со стороны прошлогодний рудиментный автопробег якобы с агитбригадой (комиссарское стройотрядовское дежавю, но он просто не видел другого способа попасть с командой на заветную косу в середине мая – подсказки шли отовсюду, время подходит, пора!). Не глупы ли для тридцати-то пяти лет все эти газетки, стишки, походы? Конечно, сокрушался… а знал бы мысль Достоевского о том, что глупый-то и сделает. Умные только скитаются, а чтобы быть деятелем, надо непременно хоть с одной какой-нибудь стороны быть дураком, не сокрушался бы так, т.е сокрушался бы, но не так, не об этом.
Да ведь не в пьянке только дело, она всего лишь одно из следствий великого поворота оглоблей, который этот Невидимый Демон неустанно совершал на шестой части планеты. Незаметно, по йоточке, так, что мало кто чувствовал разворот, а кто и чувствовал, мог только негодовать на собственное бессилие.
Сам Капитан болезненный хруст этого разворота отчетливо услышал в 76-ом – летом он комиссарил в Абакане (ССО ТЭФ МЭИ «Абакан-76», строили объекты Абаканского вагоностроительного завода), и довелось ему однажды попасть на выездное заседание областного штаба, посвящённое Дню Строителя. Привыкший к двенадцатичасовому бою с носилками и лопатами, чтущий сухой закон и субординацию, он вдруг увидел, что пока они с энтузиазмом тянут виброрейку с перспективой получить в конце лета несколько сотен рублей и значок «Ударник ССО», над самим этим ВССО образовалось облако совсем других людей, и оно всё пухло, пухло. Не просто нарушение сухого закона, а гульба, явное неродство с возглавляемым этой стройотрядовской «элиткой» делом. На облаке жили другой