тоска? – допытывался о причинах такой щедрости Аркадий и, поскольку Лёха только плечами пожимал, сам и отвечал, – конечно, поживи тут зиму, узнаешь, в москвах наших таких тоск нет.
– Тоска она везде тоска, – отмахивался Леха
– Нет! Наша тоска мутная, слепая от фонарей, а здесь через неё, небось, самое донышко видать, – и постучал ребром ладони в середину груди, где, по его разумению, самое донышко и было.
– С бутлером видать, – соглашался водяной-леший.
С местными земляками Лёха общался неохотно, не то чтобы чурался, а как бы не замечал, что кто-то ещё живёт рядом, или не понимал – зачем они тут живут, но иногда, точно очнувшись от морока, подолгу и с удивлением наблюдал за какой-нибудь работой колхозников – вот они теплицы накрывают, рассаду помидорную высаживают, пропалывают, особенно, конечно, когда запахивают красное от помидор поле – в стране жрать нечего, но ведь и тары нет, есть тара – транспорта нет, а поле, пока дожди не начались, к будущему году готовить надо. На реке таких человеческих чудес не было, на реке всё просто: чёлн-сеть-рыба-водка-чёлн-сеть…
Он сошёл на берег, как будто не год не виделись, а только вчера договорились о встрече, о рыбе, и вот он приплыл и привёз, что обещал. По мешку изнутри стучали хвосты. Первым, после общего крика «Лёха!!», к нему подбежал и обнял Аркадий, потом лёхиными костями похрустел Африка, потом остальные потащили его к столу, Виночерпий накатил сто пятьдесят в мятую алюминиевую, талисманную, кружку. Перед тем, как заглотить аршинчик, Леха посмотрел на Аркадия, зацепились взглядами, потом они синхронно друг другу кивнули. Закусить взял кусок варёной, слегка побелевшей уже на солнце колбасы, хлеба и, ничего не говоря, только кивнув Аркадию на мешок, мол, сам разберись, пошёл на край косы, на небольшой, похожий на дельфинью голову взгорок перед белым бакеном, присел на корточки, как вор или демон, и уставился на воду.
– И что он там высматривает? – удивлялся Поручик
– Рыбнадзор, – предположил Виночерпий.
– Не, – махнул Аркадий рукой, – что ему надзор! Погоду, может, зовёт, может, ещё чего.
– Что-то он больно тихо зовёт.
– Тихо и нужно, в тишине только и услышит.
– Кто? Солнце?
– Не, не солнце, он у нас лунный… а может и солнце… или ещё что.
– Что, что ещё? Давай, Аркадий, колись! Ты с ним, я чую, вместе колдуешь.
– А ты разве не с нами?
– Не наше это православное дело – колдовать.
– Сказал эфиоп…
– Человеческим голосом.
– Да Эфиопия – первая православная страна в мире!.. Давайте, давайте, смейтесь, боженька-то вам все язычки поотрывает.
– Кто-кто?
– Бо-жень-ка.
– Бо-Женька?
Женька умилился такой расшифровке.
– Именно – Бо-Женька. Что он всё-таки там сидит сиднем?
– У него с рекой свои боты, – знающе сказал Капитан.
– А ты подслушать можешь? Или