– Катовице) встречается здесь (в Засолье, ближе к Биркенау-Бжезинке) с меридиональной дорогой Варшава – Острава, и совсем неподалеку еще одно диагональное ответвление – на Сосновец.
Все до мелочей продумано и предельно технологично. Например, приспособления для подогрева воздуха в газовых камерах, благодаря чему синильная кислота из гранул одного дезинфицирующего спецсредства испаряется быстрее, и смерть не заставляет себя слишком долго ждать. Или эти желобки для ускоренного стекания жира, или эти сита-дробилки для просеивания пепла и размельчения непрогоревших костей, или эти совершенно особые «санитарные» машины с красными крестами на бортах для перевозки банок с теми самыми гранулами и обслуживающими их сотрудниками в противогазах, ежедневно и героически рискующими своей жизнью во имя высокой и очистительной цели – обезъевреивания Европы!13
Поначалу, заметим, – около года с лишним, – концлагерь Аушвиц ничем зловещим среди других аналогичных заведений СС не выделялся. Верится с трудом, но до осени 1941 года никаких массовых убийств здесь еще не было, и самую первую партию обреченных на смерть жертв даже пришлось отсюда вывозить!
Это произошло 28 июля 1941 года, когда транспорт с 575 неизлечимо больными узниками-поляками был отправлен в ПирнуЗонненштайн. Этот городок под Дрезденом был одним из центров так называемой «Акции Т-4», или, если воспользоваться нацистским эвфемизмом, «эвтаназии». Все 575 человек были подвергнуты там газации, их тела – кремированию, а их родственники получили липовые свидетельства о смерти14.
С этих нескольких сот поляков и с этого момента, в сущности, и начала свой отсчет история Аушвица-Биркенау как лагеря смерти. Продолжение – в лице тысяч советских военнопленных и сотен тысяч евреев – не заставило себя долго ждать.
Аушвиц стал едва ли не единственным из лагерей, что столь успешно совмещал свою функцию концлагеря с иной ипостасью, административно нигде не зафиксированной, хотя, в сущности, и основной – с миссией отрешения евреев – ВСЕХ евреев – от жизни. Кроме Аушвица и Люблина-Майданека, в эту небольшую, но необычайно действенную смертоносную сеть входили еще четыре временных лагеря смерти: Хелмно (Кулмхоф), Треблинка, Белжец и Собибор15. Седьмым правомерно считать и концлагерь Штутгоф, но только начиная с июня 1944 года, когда имевшуюся в нем газовую камеру перепрофилировали с дезинфекции имущества на уничтожение людей16.
Но Аушвиц-Биркенау выделялся отныне на любом фоне. И он не слишком стыдился или таился – этот лагерь в лагере, эта его фабрика смерти! Это двери его газовен втягивали в свое драконово чрево шевелящиеся ленты еще дышащих очередей, тянущиеся от рампы; это зарева его костров и трубы его крематориев дымились или светились пламенем и днем, и ночью, и никакая рощица вдоль дальней кромки огромного лагеря не могла заслонить собой эти жуткие отблески или защитить от сладковато-тошнотворного запаха горелого человеческого мяса. Через таинство селекции проходили все – и