ней едва заметные перемены и мгновенно на них среагировал, изменившись сам и создав предпосылки для раскрытия новых возможностей в их отношениях. Каждый из них независимо совершал внутреннюю работу, впитывая в себя общий материал, проявлявшийся в их взаимоотношениях, и тем самым создавая новые условия для приложения совместных усилий. Таким образом, вместо взаимных проповедей они привнесли осознание в свои взаимоотношения. Разумеется, возникали и противоречия, но при этом они не приводили к взаимным бессмысленным нападкам. Ярость, накопленная у обоих полов, корнями уходит в многовековую историю насилия. Взаимные нападки в состоянии одержимости не имеют ничего общего со свободой.
В процессе работы над телом, погружаясь в ядро своего страха, Кейт обнаружила там гнев. Затем она осознала, что боялась его выразить, опасаясь дать волю своей ярости. Таким образом она подавляла гнев, усиливая контроль над собой, но при этом всегда оказывалась на периферии своих чувств. Словом, возникал порочный круг, и тогда ее страх на нее же и обращался. Пока она переживала этот внутренний раскол (изоляцию от своих чувств), когда границы ее личности постоянно нарушал отец-алкоголик, должна была оставаться некая часть личности, которую она не могла осознать.
«Я всегда избегала всего, что могло бы вызвать у меня боль от ощущения внутреннего расщепления, – говорила Кейт. – Я должна была стать способной выдерживать эту боль. Если Эго сохраняет достоинство в отношениях с Самостью, оно должно быть достаточно сильным, чтобы справиться с расщеплением. В самом центре должно быть свободное место, чтобы я могла его занять».
Вот как она переживала это расщепление на сессии (в скобках – мои наблюдения):
У меня возникло болезненное ощущение, настоящий страх, что я схожу с ума. Я перевернула всю свою жизнь, стала изворотливой и злой. В детском возрасте мне приходилось раздваиваться, чтобы просто выжить. (Вздыхает, шумно выдыхает, вжимается в сиденье – приподнимается, порывается встать.) Если я себе это позволю, то сойду с ума. В таком случае вы сможете опять меня взять к себе? (Бледное лицо, отсутствие эмоций, прострация.) Я вас уничтожу. (Руки, ступни, тело и лицо искривлены; издает хриплые звуки, обнажает передние зубы. Плюет, челюсть трясется.) Я ничуть не хуже вас. Вы больше меня не достанете. Вам больше не удастся меня провести. Я такая же хорошая, как вы. Я наплюю тысячью мелких брызг, и вам никогда меня не достать. У вас никогда не получится меня заклеймить. Вы сделали меня больной глубоко внутри. Вы позволили мне ощутить, насколько я ужасна. (Подпрыгивает.) Я рассыпаюсь на миллионы частичек. Попробуйте, найди те меня, а?
Нет. Там? Нет. Кто я? Здесь? Нет. Кто я? Здесь?
Нет. Попробуйте угадать. Вот она я. Вот кто я такая. Вы совершенно не знаете, кто я на самом деле. ВЫ НЕ ЖЕЛАЕТЕ ЗНАТЬ, КТО Я ТАКАЯ. Если бы я смогла вам сказать, я бы это сделала. Вы думаете, что можете сделать меня ручной? Вам никогда меня не достать. Вы считали меня дурой –