зарплаты. Ирина бы больше заплатила, только бы поскорее запах этот выветрился из квартирки. Но пока приходилось терпеть.
Ада, едва вошла в квартирку, окинула тоненькую фигурку Ирины цепким глазом. Пшеничные волосы, некрашеные, собраны в хвост, серые глаза в светлых ресничках, розовые губы.
«Деревенское дитя, наивность бесподобная, – вынесла она, по привычке классифицировать людей, мысленное определение, и вздохнула с легкой завистью, – мне бы такую кожу, я без косметики в зеркало смотреть боюсь. Конечно, у них тут, в деревне – воздух, экологически чистые продукты».
Аду Ирина разглядела вечером, за ужином. Гостья оказалась её ровесницей, во что трудно было поверить. У нее были короткая стрижка морковно-рыжего цвета, точёный длинный нос, оранжево-накрашенные губы и глаза то ли жёлтые, то ли коричневые. Цвет разбавленного водой чая. Была в Аде красота, но отталкивающая. Почему – Ирина не могла пока понять.
… Класс заворожённо следил: колбочка должна была сорваться. Но нет, обошлось. Теперь пробирка… Как химичка умудрялась манипулировать стекляшками, имея такие ногти? Ярко выкрашенные ногти, хотелось сказать – когти, были чудовищной длины.
Ада Андреевна установила штатив с пробиркой, зажгла спиртовку. Поплыл острый запах. Учительница накинула на огонь стеклянный колпачок и, монотонно объясняя, записала формулы на доске.
Кому она говорила? Мелу, что крошился в когтистых пальцах? Доске? Кому угодно, только не ученикам. Но они старательно списывали формулы в тетради. Она ходила по рядам, зорким взором поглядывала в ученические каракули, сразу замечала ошибки и подчеркивала их ногтем, почти прорезая лист бумаги.
На её уроках никому не хотелось ни шушукаться, ни смеяться. Нет, она не кричала, не бегала за директором, она просто оставляла после уроков, и это было страшное наказание. Обреченный на муку подходил к ней с исписанными листочками, она молча указывала ошибки и отправляла ученика на место. Так до тех пор, пока жертва не принесет верное решение.
Она научила учеников ненавидеть Химию, одну из самых интереснейших наук на свете. Но знания в ученических головах остались на всю жизнь.
Пока двое-трое страдальцев маялись за партами, она писала планы, раздумчиво поднимая свои чайные глаза к потолку. Тогда в них прорезалась мысль. Но когда покидала кабинет, взгляд её снова ничего не выражал.
Она шла вдоль окон, и отражение её волос прыгало по нижним стеклам пучком рыжего пламени.
Квартира её, наконец, была готова, и Ада Андреевна взялась за обустройство своего гнездышка. Старуха-соседка за полцены уступила ей свою полутораспалку. Поперёк комнаты, под потолком, Ада попросила рабочих натянуть проволоку, на которую повесила тёмно-вишневые шторы. Получилась мини-спальня.
Вещей у Ады было немного, но в школе дали тумбочку и стол, стулья, в магазине купила Ада зеркало, небольшой палас. Заглянув в её гнездо, Ирина успела подивиться – при таких денежных запасах зачем понадобилось ехать в глухое село, учительствовать?
В