извини. Я не сообразила… Я думала, если для тебя прошло столько времени, ты теперь…
– О чем ты? – перешел в оборону Эверард.
– Разве психологи Патруля не могут тебе помочь? – спросила она, снова опустив голову. – Я хочу сказать, раз они смогли выработать у нас рефлекс, не позволяющий рассказывать непосвященным о темпоральных путешествиях… Я подумала, что это тоже возможно: сделать, чтобы человек перестал…
– Хватит, – резко оборвал ее Эверард. Некоторое время он грыз мундштук трубки. – Ладно, – сказал он наконец. – У меня есть пара идей, которые, возможно, никто не проверял. Если Кита можно спасти, ты получишь его до завтрашнего полудня.
– Мэнс, а ты не можешь перенести меня в этот момент?
Ее начинала бить дрожь.
– Могу, – ответил он, – но не стану этого делать. Перед завтрашним днем тебе обязательно надо отдохнуть. Сейчас я отвезу тебя домой и прослежу, чтобы ты выпила снотворное. А потом вернусь сюда и обдумаю ситуацию. – Его губы изобразили некое подобие улыбки. – Перестань выплясывать шимми, ладно? Я же сказал тебе, мне надо подумать.
– Мэнс…
Ее руки сжали пальцы Эверарда.
Он ощутил внезапную надежду и проклял себя за это.
3
Осенью года 542-го до Рождества Христова одинокий всадник спустился с гор и въехал теперь в долину Кура. Он восседал на статном гнедом мерине, более крупном, чем большинство здешних кавалерийских лошадей, и потому в любом другом месте привлек бы внимание разбойников. Но великий царь навел в своих владениях такой порядок, что, как говорили, девственница с мешком золота могла без опаски обойти всю Персию. Это было одной из причин, по которым Мэнс Эверард выбрал для своего прыжка именно это время – через шестнадцать лет после года, в который направился Кит Денисон.
Кроме того, необходимо было прибыть тогда, когда всякое волнение, которое мог вызвать темпоральный путешественник в 558 году, давно уже прошло. Какова бы ни была судьба Кита, к разгадке, возможно, легче будет приблизиться с тыла. Во всяком случае, лобовые действия результатов не дали.
И наконец, по данным Ахеменидского регионально-временного управления, осень 542-го оказалась первым периодом относительного спокойствия со времени исчезновения Денисона. Годы с 558-го по 553-й были тревожными: персидский правитель Аншана Куруш (которого будущее знало под именами Кайхошру и Кира) все сильнее не ладил со своим верховным владыкой, мидийским царем Астиагом. Кир поднял восстание, трехлетняя гражданская война подточила силы империи, и персы в конце концов одержали победу над своими северными соседями. Но Кир даже не успел порадоваться триумфу – ему пришлось подавлять восстания соперников и отражать набеги туранцев; он потратил четыре года, чтобы одолеть врагов и расширить свои владения на востоке. Это встревожило его коллег-монархов: Вавилон, Египет, Лидия и Спарта образовали антиперсидскую коалицию, и в 546 году их войска, которые возглавил царь Лидии Крез, вторглись в Персию. Лидийцы были разбиты и аннексированы, но вскоре восстали, и пришлось