Меркель, – подначивал полицейский, – бабушка, да?
Сжав губы от досады и стыда, я поежилась от мурашек на спине и сдалась:
– Нет, они нет.
Даже если Олег и закончил разговор, то вряд ли успеет найти меня так скоро по странным и непонятным коридорам завода. Более того, его явно больше заботила судьба дорогой аппаратуры, чем моя собственная, потому впервые в жизни пора было признать – только что я пробила дно по самым ужасным ситуациям в своей жизни. Буквально попала в безвыходное положение. И, если папа отказался выплачивать за меня долг в три миллиона, что для него было сущей ерундой, вряд ли станет напрягаться и вызволять из участка.
Но, кроме всего, я больше всего на свете не желала, чтобы он видел меня такой: жалкой и убогой. Чтобы подтвердить: «Лена не справилась». Позлорадствовать. Удостовериться, что дочь ни на что не способна.
– Что здесь происходит? – знакомый голос придал сил. Прямо за спиной полицейского стоял уже знакомый мне мужчина, которого ранее удалось увидеть рядом с Олегом в цеху. – Эта девушка с Коробейниковым приехала. Вы чего к ней пристали?
– Так она это… – растерялась уборщица. – Напала на меня, во!
– Напала, говорите? А если я по камерам посмотрю? – серьезно завил тот, имени которого я даже не запомнила.
– А тут нет камер, – бросила ему в ответ женщина.
– А я другие посмотрю, из раздевалок, – многозначительно поднял бровь брюнет. – Там постоянно у работников что-то пропадает. Пару недель назад как раз починили.
– Васенька, – мертво протянула та, – отпусти девочку. Пусть идет. Я ее прощаю…
Заветные наручники на руке отворились, а я радостно улыбнулась своему спасителю.
– Идем, – хмыкнул тот, – чаю хоть тебе налью. Ты прямо звезда сегодняшнего дня!
Мы спустились на этаж вниз. И, если быть совсем уж честной, я бы в жизни не выпуталась из этих нескончаемых лабиринтов, где один полностью идентичен со вторым. Мужчина завел меня в теплый уютный кабинет, кивнув на широкий, старый, потрепанный желтый диван.
– Садись, Леночка, – елейно махнул рукой тот. – Чайку тебе налью.
И он действительно налил мне чаю, накормил домашним печеньем, не забыв упомнить, что приготовлены они любимой женой. А после выдохнул, раскинулся на диване и махнул рукой:
– Давай!
Я прямо подавилась от шока, постучав сама себе по спине:
– Простите, что «давай»?
– Как что? – искренне недоуменно поморгал тот. – Делать то, зачем ты сюда приехала, – трахаться.
Отсев в другой конец дивана, плотнее закуталась в пиджак Олега, бросая краткий взгляд на дверь, и холодок прошел по спине. Было четко видно – брюнет успел ее запереть.
– Вы все не так поняли, – нервно рассмеялась я.
– Ага, конечно, – закатил глаза этот умник, начиная размеренно расстегивать рабочие штаны. – Просто так ты, наверное, из чемодана голая выпрыгнула?
– Так вышло, – голос осел, язык словно прирос к небу. В крайней степени