Пряная соль на губах. Rimma Snou

психуя и дергаясь. Она немного успокаивается, и я веду ее к машине. Прихрамывает, или мне кажется?

      – Что с ногой? – спрашиваю, усаживаясь на водительское сиденье.

      – Вашей? – она еще и хохмит?!

      – Понимаю, ты вспомнила, что ко взрослым людям обращаются на «вы», но я имел ввиду твою ногу. – парирую, понимая, что ее максимализм способен на большее.

      – Натерла. Это Ларины ботильоны. – невозмутимо отвечает.

      Манерно развожу руками, въезжая в ворота своего дома. Теперь я тоже вроде как прихрамываю…

      – Идем, – приглашаю девчонку в дом, проводя в кухню.

      Щелкаю периметральной подсветкой, чтобы после темноты не напрягать глаза.

      – Как зовут? – обращаюсь к девчонке, оживляя машинально кофемашину и наблюдая, как красотулька озирается.

      – Слава. Можно капучино?

      – На ночь глядя? Легко, Слава! Будет тебе капучино! – оборачиваюсь, выставляя на барный стол блюдца и конфетницу.

      Как-то жеманно выходит… Слава, наверное, Ярослава? Имя классное. Женственное такое, воздушное, но в то же время уверенное, с характером. Меряю взглядом фигуру девчонки и соглашаюсь с тем, что Слава – стройняшка. Узкие коленки отсвечивают у стойки, и я невольно отворачиваюсь. Если бы не ее чудовищно нежный возраст, мог бы и заинтересоваться. Худосочные женщины с узкими лодыжками, запястьями, немного долговязые всегда нравились больше пышек. Так уж повелось со школы, и полагаю, не только в моей пацанской юности!

      – С Ларой учишься? – интересуюсь вполоборота.