стёр,
И, нахлынувшим жаром
Сентября не согрет,
На московских бульварах
Мне чудес уже нет.
Только звон
Запоздалых тостов.
Стон
Над рекою надежд разведённых мостов,
И забытые лица.
И в названьях провал,
Боже! Как часто снится
Мне Лефортовский вал!
Как смертельный осколок
Вид пустого стола,
Деловитостью скован,
Я забыл про дела.
На судьбе ожирелой
Средь ненужных вещей
Лишь одно ожерелье –
Из бессонных ночей.
Только стук
Злых настенных часов.
Друг,
Уходящий без слов
В темноту, в тишину
Позабытого дня,
За плохое вину
Навалив на меня…
Виски в седине,
А в гонке лет
По чьей-то вине
Везенья нет
И всё наобум, наоборот, всё наспех и насмех.
Клялись на века,
А всё – чепуха,
Опять в дураках,
Опять в женихах,
И ночи в грехах,
И мусор в стихах,
И пошлости в ласках.
Спокойствие – вздор,
Ведь с давних пор
Наждак из ссор
Мне нервы тёр,
И сам я, как вор,
Стоял на часах у чужой удачи.
Спокойствие – чушь.
Для драных душ,
Где замыслов глушь,
Где верность до стуж,
Где злости огонь,
Спокойствия бронь
Ничего не значит.
Ах, если б продлить
Везенья нить,
Ах, если б забыть,
Кем нужно быть,
Ах, если бы ночь
В стихи истолочь
И бросить на ветер,
Какой бы недуг
Сквозил из вьюг,
Как дорог бы стал
Ушедший друг,
Как дороги стали бы вдруг
Мне все люди на свете!
Но годы горят,
Как свечка в руке,
Хоть все говорят:
«Ол райт! О,кей!»
Хоть наподряд
Машино твердят
О правде и чести.
А я устаю,
Когда пою
Про правду свою,
Про честность свою,
О том, как горю
В бумажном бою
С надеждами вместе.
Когда ко мне, не прошены, не званы,
Приходят мысли мрачные и в ряд
Садятся на скрипучие диваны
И ржавыми пружинами скрипят,
То больно мне – но есть от боли средство
Рассеять мрачность, мысли не губя –
Я половину взял его у детства,
Другую половину – у тебя.
Жестоких войн кровавые забавы
Перечеркнут любовь и доброту,
И угольку давно горевшей славы
По вымершему полю разметут.
Из роковых огней всемирных бедствий
Надежда к жизни вынесет меня.
Я половину взял её у детства.
Другую половину – у тебя.
Когда вступлю в годов почтенных царство,
Увижу,