Казанова, – с досадой сказала Ирина, – донжуан недоделанный. – Она взглянула в зеркало заднего вида и открыла дверцу. – Зачем тебе сразу две?
– Случайно встретились.
– Ну, и как тебе современные эмансипированные женщины? Ладно, посиди здесь, мне позвонить надо.
Выйдя из машины, она достала телефон.
– Это я. Все, подбирайте обеих, пока милиция не приехала.
Борис, привалившись головой к стеклу, бездумно смотрел вперед. Ирина уселась за руль, завела двигатель.
– Куда тебя отвезти?
– Не знаю, – промямлил он. – В студию… А если они туда придут?
– Ладно, поехали. Отлежишься у меня, а там видно будет.
Добрались быстро. Консьержка покосилась на гостя с заплывшим глазом, но промолчала. В квартире Ирина подтолкнула его к ванной.
– Иди, умойся.
Борис посмотрел в зеркало. Из-под набрякшего века виднелся глаз в красных прожилках, но кровь идти перестала. Он умылся холодной водой и прошел в комнату. Плюхнувшись на диван, обхватил голову руками.
– Почему я такой идиот, а? Почему у меня все не как у людей? Тридцатник миновал – и ни жены, ни семьи…
– На, выпей, – подала ему бокал с коньяком Ирина и присела рядом.
– Я понимаю, что вы выбрали усредненный тип ментальности, но неужели нынче все бабы такие? Существа, ведомые гормональным хаосом, остановившиеся в процессе эволюции на уровне каменного века! Кого-то ищешь, надеешься, а в итоге убеждаешься, что все одинаковые. С ничтожными вариациями. Все одно и то же: деньги, ревность, истерики… Сплошные инстинкты, единственный, который отсутствует – материнский. Никаких мыслей, кроме как урвать еще, еще! Или сидишь под каблуком, или успевай только бабки отстегивать. Или интеллект ниже плинтуса, или давят своим превосходством… Ну, скажи, Ир, все такие?
Она взъерошила ему волосы, он поднял лицо и прижался к ее ладони подбитым глазом. Ладонь была прохладная, и боль сразу отступила.
– Что тебе сказать… Мне кажется, не все, – усмехнулась она.
– Думаешь? – усомнился Борис.
– Уверена, что не все. Кстати, ты, видно, забыл: и мне – тридцать, и тоже ни мужа, ни семьи. А для женщины тридцать лет, это не то, что для мужчины.
– Ах, оставь… ты вообще не женщина…
– Спасибо. – Он почувствовал, как Ирина сжала коготками его ухо.
– Нет, я не в том смысле, – смешался Борис, – ты добрая, мягкая, понимающая. Ты и друг, и женщина. Где такие водятся, а?
– Совсем близко. – Ирина притянула его голову, и он ощутил ее мягкие, теплые губы.
Они любили друг друга нежно, осторожно, словно боясь обидеть или спугнуть зарождающееся чувство. После близости с Ингой, которая командовала в постели, как сержант на плацу, Борис ощутил себя на тихой глади теплого ласкового моря. И когда мягкая волна накрыла его с головой, он погрузился в нее спокойно и доверчиво.
Наверное, он задремал, потому что почувствовал, как на горле смыкаются холодные скользкие