могут и принять, следователь ведь не учительница по русскому языку. Тут дело в другом… Как-то… суховато, что ли… – девочка почесала за ухом, брезгливо скривившись. – А ты как считаешь?
В эту минуту Кисель подал голос:
– Эй, опускайте давайте лестницу.
Майка посмотрела на Колю, сощурив глаза.
– Сойдет, Майка! Давай уже уйдем отсюда, – взмолился он шепотом.
– Нам нужно быстро от него смыться. Кажется, он так легко согласился, потому что рассчитывает быстро выбраться, догнать нас и отнять эту бумагу, – заговорила девочка, тоже шепотом и низко наклоняясь к Колиному лицу, так что он лбом почувствовал прикосновение ее волос. – На углу со Спартаковской останавливается 21-й трамвай, он ходит каждые пять минут. Я выйду из подъезда и стану смотреть. От нас Спартаковская метрах в ста. Как только трамвай прибудет, мы спустим ему лестницу и дернем на остановку. Пяти минут до следующего трамвая, на все с лихвой.
Из дома № 23 они неслись быстрее ветра. Коля не чувствовал своего тела, ушибов, у него носом шла кровь от волнения и ударов, хлопали полы распахнутого пальто, обдувало мокрую от крови грудь, за спиной билась тяжелая виолончель. Майка бежала впереди него, перепрыгивая через лужи и ловко маневрируя между прохожими, которые в удивлении оглядывались на эту странную парочку: двое мальчишек, один, видно, музыкант, другой – шпана в шлеме-буденовке.
На 21-м трамвае они промчали метров двести, стоя на подножке, к ним уже приближалась грозная кондукторша в черной куртке и с сумкой, повешенной через грудь. Майка увидела, что к углу Аптекарского как раз подкатил 24-й, – показала пальцем, и едва не одним прыжком они перескочили из одного вагона в другой. 24-й доставит их до Охотного ряда, а до Столешникова, где располагалась следственная часть губсуда, дойдут пешком. Теперь Кисель их не догонит. Можно присесть и отдохнуть. В кармане Майки лежало спасение Мишки Цингера от несправедливого обвинения. Хватаясь за поручни и тяжело переступая по полу раскачивающегося из стороны в сторону вагона, Коля направился к пустой скамье и, сев, почувствовал себя героем. От прилива чувств перехватило дыхание. С благодарностью он посмотрел на Майку – если бы не эта выдумщица, он бы никогда не решился дать отпор своему обидчику. Он вызвал его на дуэль, на настоящую дуэль, о которых с самозабвением рассказывал ему отец в детстве… Может быть, теперь он останется доволен сыном!
Глава 5
Слушание по делу Мишки Цингера
Константин Федорович Грених дописал очередное заключение о вскрытии и поспешно вложил листы в папку, завтра нужно перенести текст в журнал и отправить в губздравотдел целую тонну накопившихся актов. Время было позднее – пол-одиннадцатого вечера. Еще днем он предупредил Асю, чтобы не ждали к ужину, и спокойно завершил все дела по судебно-медицинской отчетности. На его плечах лежало заполнение в каждом случае экспертизы личного журнала, самих актов, а еще несметной тьмы статистических карточек о вскрытии, о вещественных доказательствах и освидетельствовании живых лиц, отдельно по самоубийствам, убийствам,