ты и царский посланник, но бесчестить боевого генерала в присутствии других и угрожать ему отставкой – это уже слишком! Знай свой шесток!
Ардатов был тертый калач в подковерных интригах и потому молчал только первую минуту, а затем, воспользовавшись тем, что собеседник взял паузу, чтобы вдохнуть в грудь воздух, сам перешел в контратаку.
– Так что же, за самовольное оставление своего поста, сказавшись больным, ему Георгия на грудь вешать?! Видел я этого больного! Здоров как бык! И только благодаря его мнимой болезни в самый важный момент на переднем крае не было командира и французы чуть было не ворвались в город. Что это? Глупость, трусость или, еще того хуже, измена?
– Да что ты несешь, граф? Белены объелся? Какая еще такая измена? – взвизгнул Горчаков, но Ардатов не дал ему возможности продолжить.
Он рывком приблизился к генералу и, гневно глядя ему в глаза, с придыханием произнес:
– А это уж государь пусть сам решит, Михаил Дмитрич, как оценивать деяния генерала Жабокритского. Донесение свое, вкупе с рапортами адмирала Нахимова, генерала Хрулева и полковника Тотлебена, я уже отослал вместе с фельдъегерем в столицу. Подождем и узнаем, кто из нас прав.
– Фельдъегеря в столицу? Да ты в своем ли уме, Ардатов? Его только я могу в столицу послать! Я, и никто другой! Да за нарушение устава и артикля я тебя под арест могу упечь! – продолжал гнуть свое Горчаков.
Но Ардатов опередил новую гневную тираду князя.
– Да не серчай ты так, Михаил Дмитриевич! По уставу ты полностью прав, это я полностью признаю. Да вот только право на посыл фельдъегеря мне сам государь дал, ибо я направлен сюда, чтобы надзирать за всем происходящим и сразу докладывать, если что не так случится. Вот я ему и доложил, работа у меня такая.
От возмущения грудь старого генерала быстро заходила взад-вперед, но, боясь сболтнуть лишнего царскому фискалу, он только бросил на него гневный взгляд. Граф точно угадал мысли генерала и миролюбиво произнес:
– Успокойся, Михаил Дмитриевич. Не доносы я на тебя строчить приехал, а исправлять огрехи, которые могут сыграть на руку врагу.
– Это какие такие огрехи? Назови! – запальчивым петухом взвился генерал.
– Да назначение на ответственные должности безответственных людей. Вместо Нахимова Остен-Сакена назначил, вместо Хрулева – Жабокритского. Вот и результат – потеря передней линии обороны. А почему? Потому что численность гарнизона редутов и люнета была сокращена до одного батальона, а резервы находились далеко и в любом случае не успевали прийти на помощь. Это, конечно, не измена, а простая дурь, но из-за нее мы чуть было Севастополь не потеряли.
При упоминании о Севастополе лицо генерала скривилось, но Ардатов сделал вид, что не заметил этого.
– На носу новый штурм города, по всем признакам французы хотят взять Севастополь к очередной дате сражения при Ватерлоо, есть у Луи Наполеона такая страстишка. Поэтому, я думаю, для пользы дела надо быструю