поцелуй, и предложил пойти в сторону дома.
Близился конец полугодия, экзамены, потом школьная дискотека и зимние каникулы. Как-то на переменке к Маю подбежала девочка из шестого класса и протянула сложенную вдвое бумажку.
– Тебе записка! – сказала она и, вручив, убежала.
Молодой человек развернул тетрадный листок и прочёл: «Ты лапа». Лёгкая ухмылка на долю секунды подёрнула его губы. Он свернул записку и сунул в карман джинсов, догадываясь, от кого она. За последние месяцы Тая всё же сумела войти в его голову и поселиться там. Она слишком часто и много давала о себе знать, и он увлёкся ею. Но эти чувства не приносили вдохновения или душевного трепета. Они были легковесными и доступными, как первый снег, бесследно тающий на поверхности ещё тёплой земли. Эта скрываемая от лучшего друга чувственная игра и коробила молодого человека, и доставляла удовольствие. Он не избегал её, никогда о ней почти не думал и, соответственно, не боролся с ней. Позволяя всему течь естественно, не задумываясь над тем, к чему это приведёт.
Иногда, в очень редкие моменты, когда Май направлял своё внимание на эту непонятную, щекочущую связь, ему казалось, что он понимает её внутренним чутьём, видит её притворство. Тая не могла занять в сердце молодого человека даже сантиметра любви или привязанности. И дело было не в том, что Май до сих пор боготворил учительницу английского языка, а в том, что такие чувства и такого характера девушки не отвечали его сложной натуре. Не имея опыта общения с противоположным полом, он лишь по внутреннему наитию, обладая прозорливостью, которая шла от его внимательности, неосознанно вскрывал чужие сердца. Но впоследствии, познав себя, он бы сказал, что не любит девушек, которые обладают хитрой, тщеславной натурой. Ему была нужна либо простота и открытость, либо такая же глубокая, сложная и непостижимая душа.
Любовь к Юлии больше не давала былого вдохновения. То, что не имеет развития, какое-то время ещё искусственно подкрепляется, но потом начинает трещать по швам. Май старался поддерживать свои чувства, но приближение каникул его пугало. Хватит ли у него душевных сил удержать любовь на той же высоте в предстоящие десять дней разлуки, тем более когда рядом властвует соблазн? Он не хотел предавать свои чувства, но как ему было удержаться? За прошедшее лето он и так спустился со своей высоты на ступеньку ниже, и это было предвестником будущих перемен. Он ещё продолжал свои молчаливые звонки, но сколько сможет питать этим своё сердце, а тем более тело, которое истощалось от ожидания чувственной, плотской любви, – не знал.
Тая подарила ему сомнительные чувства, а отобрала самое главное – возможность предаваться мечтам и созерцать свою любовь в тишине. Девушка часто беспокоила его на переменках, болтала с ним до звонка на урок, после занятий тащила гулять, и молодой человек уже не отказывался. Май потерял свои бесценные минуты одиночества. Он уже давно не приходил к восьми утра в школу, потому что однажды, ещё прошлой весной, Тая заметила его на лавке у раздевалки и решила,