в виде букетов роз распыляли в воздух серебристую жидкость с сладковатым запахом. На небольших клумбах раскинулся ковер мелких оранжевых цветочков, источавших приторно-медовый аромат. Я вскинула глаза и открыла рот. Здание, которое предстало взгляду, не то чтобы впечатляло, сбивало с ног своей необычностью.
Ярко-синий замок размером с иной небоскреб раскачивался туда-сюда и что-то напевал. Да-да, напевал. Голубые пристройки, соединенные со зданием длинными проходами, мурлыкали в такт, заглушая стрекот насекомых и птичьи трели.
Не успела я удивиться – на каком же языке поет здание, как песня перевелась в голове сама собой. Вернее, слова стали знакомыми. Замок с упоением выводил «Гаудеамус игитур…», а пристройки почему-то подпевали: «Да-да-да! Все беды ерунда! А вам ребята – сюда!»
– Ты чего застыла? – удивился Аркарис так, словно у него в мире абсолютно все постройки встречают гостей нестройной акапеллой.
Я пожала плечами и обнаружила, что большинство адептов уже у Главного корпуса. Мы с вирном остались одни, на цветущей лужайке среди фонтанов.
– Если что-то с ногами, могу помочь, – невозмутимо сообщил парень. И не дожидаясь ответа, схватил меня, закинул на плечо и понес. Вот так я и въехала в Главное здание, пятой точкой вперед.
Не сбавляя темпа, Аркарис врезался в толпу адептов как ледокол в обледенелое северное море. Мы миновали огромный круглый холл, поднялись на два этажа и очутились тоже в круглом помещении, в самом центре которого высилась трибуна. Пение резко оборвалось, все вокруг стихло, и адепты замолкли. Аркарис очень вовремя поставил меня на ноги – с широкой лестницы в обрамлении ажурных перил спустились пятеро.
Честно говоря, я немного расслабилась от гуманоидного вида учащихся и такого подвоха не ожидала. Поэтому снова приоткрыла рот. Аркарис среагировал моментально, и, перечисляя вошедших справа налево, пояснил – кто есть кто. Чем дольше я общалась с парнем, тем больше казалось, что он просто незаменимый экскурсовод по местным достопримечательностям. Иначе я незнакомцев назвать ну никак не могла.
Первый из них походил на плакучую иву, ради смеха наряженную в длинный балахон, типа судейского. Все было при нем: болотного цвета кора, короткие сучки на шее и пальцах и толстые, словно ветки, волосы, по цвету не отличимые от кожи.
Второй напоминал суслика, переодетого в джентльмена прошлых лет. На нем как влитая сидела жилетка, брюки в полоску и шелковая рубашка с накрахмаленным воротничком. Разве что физиономия «суслика» выглядела почти человеческой, лишенной меха. Зато на лапках росли и шерсть, и когти.
Перед мужчиной и женщиной рядом с «сусликом» любители американских комиксов пали бы, наверное, ниц. Переодень их как женщину-кошку и супермена, многие фанаты бросились бы искать криптонит. Мужчина имел фигуру бодибилдера, только без ужасных вздутых вен, буйволиную шею, квадратную челюсть, но на удивление красивое, почти аристократичное лицо. Его челка, цвета воронова крыла, небрежно зачесанная набок, дополняла сходство со знаменитым Кларком