выражаться в адаптации, выборе внешней среды или ее преобразовании.
Данные зарубежных исследований показывают, что, чем выше уровень интеллекта, тем меньше вероятность развития посттравматического стресса (Macklin et al., 1998; Saign et al., 2006; McNally, 2006; Hart, 2008). Интеллектуальные способности позволяют осмыслить травматический опыт в индивидуальном ключе как полезный и интегрировать его в структуру личности (Вигура, 2003). Алекс Линли отводит важную роль в процессе совладания с травматической ситуацией мудрости, а также рассматривает ее в качестве возможного следствия позитивной адаптации субъекта к травме (Linley, 2003).
В отечественной психологии интеллект как способность также соотносится с успешностью адаптации человека к новым условиям. В. Н. Дружинин рассматривает интеллект как «ресурс», характеризующий когнитивные возможности индивида. Когнитивный ресурс как теоретический конструкт объясняет проявление общего фактора интеллекта в индивидуальной продуктивности (Горюнова, Дружинин, 2000, 2001).
В исследованиях взаимозависимости формально-динамических (биологически обусловленных) параметров индивидуальности с выраженностью признаков посттравматического стресса у военнослужащих, принимавших участие в боевых действиях в Чечне, отмечено, что группы «Норма» и «ПТСР» значимо различаются по уровню эргичности в интеллектуальной сфере (Епутаев, Иконникова, 2003, с. 220–235). Показано также, что существует взаимосвязь между тяжестью посттравматического стресса и успешностью выполнения когнитивных задач (Vasterling et al., 2002).
В центре внимания отечественных исследователей психологии совладания находится человек «совладающий» – субъект, поэтому проблематика совладания неразрывно связана с психологией субъекта. В настоящем исследовании изучались смысложизненные и ценностные ориентации как предикторы совладания с боевой травмой. Роль этих структур в совладании со стрессом изучается в основном в рамках экзистенциально-гуманистического подхода (Дж. Бьюдженталь, Т. Грининг, Р. Мэй, В. Франкл, И. Ялом и др.). В данном направлении последствия экстремальной ситуации рассматриваются в широком контексте отношений человека с миром. В экстремальной ситуации, «помимо физических, нервных и эмоциональных травм, угрозе подвергается наше право на жизнь, на личное благополучие. Возникает ощущение, что мир (включая людей) не оказывает значительной поддержки человеческой жизни в целом. Разрушается само наше представление о существовании. Существование в этом смысле включает все значимые структуры, которые свидетельствуют о том, что мы являемся ценной и жизнеспособной частью материи жизни» (Грининг, 1994, с. 92). Альфрид Лэнгле, рассматривая травму с экзистенциальной точки зрения, отмечает, что для ее переживания особенно значимы вопросы смысла (Лэнгле, 2009). По мнению А. В. Серого и А. В. Полетаевой, психотравма вызывает процесс нарушения самосознания. Главным пусковым фактором этого процесса является такое изменение в смысловой сфере личности, в результате которого травматическое