подбородок рукой. Мрачно осматривая большой палец ноги, пыталась сосредоточиться на проблеме, используя технику китайских монахов, и отчаянно ругала себя за то, что не захватила с собой свои магические кости.
– Вот, – мрачно сказала я своей второй «половине», – между прочим, ты просто обязана просчитывать наперед все возможные неприятности…
– Ну, откуда же я могла знать-то? – простонала Вторая Таня.
– Конечно, – рассмеялась я злобно, – ты вообще никогда ничего не знаешь. Тебе, простите, кирпич на голову падает, а ты узнаешь об этом в последнюю очередь. Раззява ты, а не детектив!
– А где ты была сама? – возмутилось мое второе «эго». – Если ты такая умная, то могла бы захватить не только кости, но и револьвер…
«Если я начну ссориться сама с собой, это ни к чему хорошему не приведет», – решила я и миролюбиво сказала:
– Не обижайся. Обе мы идиотки, каких еще поискать. Кстати, с револьвером нам бы точно не поздоровилось.
– И все равно его бы отобрали…
В какой-то момент задушевной беседы с самой собой я поймала на себе пристальный взгляд округлившихся глаз Ирины. Надо же, оказывается, я так увлеклась беседой, что не заметила ее возвращения… Подавив смех, я сокрушенно вздохнула:
– Знаете, это у меня наследственное. Нервы. Весной никак не могу справиться с приступами. Обострение… Вы, кстати, когда-нибудь разговаривали с Ортега-и-Гассетом?
– С кем? – переспросила Ирина.
– С Ортега-и-Гассетом, – терпеливо повторила я.
– А кто это такие? – облизнув пересохшие губы, спросила Ирина.
Боже мой! Я закатила глаза. Какая непросвещенность!
– Мои товарищи по контрреволюционной деятельности, – прошептала я страшным голосом. – Ортега – шпион Антанты. А Гассет еще хуже.
Ирина поняла, что над ней издеваются, и опять замолчала. Лицо ее выражало при этом надежду, что она еще будет присутствовать на моей казни.
– Господин Халивин вас ждет, – пробурчала моя «помощница», исполненная праведного негодования и мучительного бессилия перед лицом моей беспредельной наглости.
– Не могу больше заставлять его мучиться, – отозвалась я, поднимаясь. – Мужчины всегда так переживают из-за собственного одиночества и отсутствия красивых женщин.
Я заложила руки за спину и пошла впереди «леди Швондер», насвистывая «Вихри враждебные».
– Не свистите! – прошипела она.
– Простите, я не знала, что вы верите в приметы, – сокрушенно произнесла я. – Тогда я буду петь. От пения ведь деньги не исчезают?
– Цирк! – фыркнула она.
Я не сдержала довольной улыбки. Мне удалось перебросить свою злость на противника. А это значило наполовину ослабить его.
Халивин сидел, явно нервничая. Его толстые пальцы барабанили по столу.
– Танечка! – расплылся он в радостной улыбке. – Надеюсь, вы хорошо провели ночь?
– Да, прекрасно. Всю ночь мне снились вурдалаки, упыри, тени