среди ясного неба». Так вот, в случае с Ксюшей лучше бы это был гром.
Тяжело смотреть, как нормального парня планомерно превращают в эдакую невразумительную Масю без пола и права голоса. Нет, поначалу Глеб боролся за товарища самоотверженно и отчаянно: знакомил Макса с другими девушками, устраивал интервенции, таскал по клубам – все без толку. Пришлось сдаться, чтобы быть с другом до самого его печального конца, держать за руку до последнего свободного вздоха. До свадьбы то бишь. И все-таки каждый раз, когда Ксюша появлялась в радиусе ста метров, Глеба встряхивало, как на электрическом стуле.
Она спускалась по лестнице во всем своем белоснежном великолепии. Белый спортивный костюмчик, белая маска на лице, белые носочки. Словом, не женщина, а песец. Глеб ведь не раз предлагал Максу сводить эту чокнутую к психоаналитику! Сперва Глебу казалось, что она просто манипулирует Максом, своими белыми нарядами намекает на предложение. Но все оказалось куда хуже: кольцо ей вручили полгода назад, а она продолжала самозабвенно косить под снежную бабу. Да еще и уютную двухэтажную квартиру Макса переделала под себя. И барабанную установку убрала, и гитары со стены, превратила все в долбаную палату для умалишенных.
– Боже, уйди с моего коврика! – выпалила она, едва завидев Глеба.
– Я не Бог, но так и быть. – Он выдавил вежливую улыбку и встал на холодный мрамор.
– Мась, он опять надо мной издевается! – капризно заканючила Ксюша, и от ее скорбной мины маска отклеилась и безвольно повисла на щеке. – И коврик теперь сдавать в химчистку…
– Глебыч, братан, давай в другой раз, а? – Макс виновато сунул руки в карманы и приподнял плечи.
Со стороны казалось, что он пытается втянуть голову внутрь туловища. Если это и есть любовь, то ее явно изобрели в преисподней. Глеб бы и сам ушел с превеликим удовольствием, лишь бы не видеть страданий друга. Одна проблема – идти ему было некуда.
Из отеля пришлось сбежать – за номер папа заплатить забыл. Ключ от квартиры остался на брелоке от «ламбы». И что-то Глебу подсказывало: сейчас ехать к отцу с просьбами было не лучшей идеей.
Девица, которую Рудаков подцепил пару недель назад, встала в позу. Мол, не перезвонил, скотина, сначала заслужи прощение. Дура. И Глеб поехал к Максу. Рассчитывал, что после роскошного мальчишника тот хотя бы из благодарности приютит лучшего друга. Но, видно, просчитался.
Конечно, Глеб мог бы поехать еще к кому-нибудь из пацанов. Вот только тогда ему пришлось бы опять выйти на улицу, рискуя околеть насмерть на ближайшей обочине. И почему он не устроил Максу вечеринку в Майами? Или в Сочи, на худой конец? Ах да. Потому что Ксюша ни за что не отпустила бы Масю так далеко из-под своего каблука. Точнее – из-под белых носочков.
– Макс, у меня сейчас полный ахтунг. Отец отобрал вообще все бабло. Карту, «ламбу», ключи от хаты… Не, я могу свалить. Но если сдохну от холода, буду к тебе каждую ночь во сне приходить. И душить… – Глеб потянул к Максу окоченевшие пальцы, и тот отшатнулся.
– Ладно, – буркнул Макс. – Дай мне пять минут.
Он