же осторожно раздевается, на цыпочках пробирается в комнату; увидев стол, накрытый белой скатертью, должно быть, довольно улыбнулся – ведь во всей квартире пахнет только что жаренными перемячами.
Вдруг дверь в кухню разом открылась и рядом с Гаухар появился муж. Она думала, что Джагфар всё ещё где-то в одной из комнат, поэтому, вздрогнув, вскрикнула:
– Ах! – и чуть не выронила вилку. – Джагфар, до каких пор ты будешь пугать меня?!
Многие десятки раз он проделывал свою незатейливую выходку, и ещё не было случая, чтоб не удалось напугать жену.
Джагфар довольно рассмеялся, обняв жену за плечи, проговорил нараспев:
– Ой, перемячи, перемячи! – и пошёл переодеваться в пижаму. Из соседней комнаты всё ещё доносился его смех.
«Вот глупый, чему радуется всегда?» – думала Гаухар.
Но ей и самой было весело. К тому же перемячи удались на славу. Какой женщине не хочется по-настоящему угостить мужа!
Тем временем Джагфар умывался в ванной комнате. Гаухар не очень-то нравилось, что муж, умываясь, всегда фыркает, как настоящая лошадь, но сейчас фырканье это как бы говорило о мужской силе, здоровье. Всё же какое это счастье – любимый муж!.. Почему-то ей вспомнилась та несчастная женщина – мать Шауката. Природа обошла её, не наделила ни внешней, ни духовной красотой. У неё нет ни мужа, ни родственников. Появился ребёнок, но не как плод радостной человеческой любви, а как печальный и досадный результат случайной связи. Он не принёс матери счастья, не утешил, только прибавил забот и озлобленности. Гаухар показалось на миг, что она способна понять ожесточённость этой женщины против несчастного Шауката. Впрочем, к чему эти мысли, когда сама она лишена материнства… И, чтоб отвлечься, она громко позвала:
– Ты готов, Джагфар? Садись за стол.
– Это проще всего. Сейчас сядем. – Причёсывая мокрые волосы, Джагфар вышел из ванной. – Ужасно голоден. Кажется, одним махом, не жуя, проглочу все твои перемячи.
– А я и одного не дам тебе, если не захочешь жевать, – рассмеялась Гаухар. – Хочешь, прочту тебе лекцию о правилах…
– Спасибо! Я – без правил. – Джагфар подхватил на вилку перемяч, отправил в рот.
– Значит, остался без языка. Не будешь болтать за едой.
– В Алма-Ате меня угощали бешбармаком, в Ташкенте пловом, но, кажется, всем этим яствам далеко до наших перемячей, – говорил Джагфар, утолив первый голод.
– Каждый хвалит свою любимую еду. Ешь, Джагфар, только береги язык, тебе ведь завтра читать лекцию.
11
Дни заметно удлинились. Не только в четыре, в пять, но и в шесть часов вечера ещё светло. Когда много света, меньше устаёшь на работе и настроение бодрее. После уроков Гаухар, как всегда, не очень торопится домой: по дороге заходит то к одному ученику на дом, то к другому, беседует с родителями. Ведь у неё тридцать пять учеников, даже с тем, кто хорошо учится, нет-нет да и случится какой-нибудь казус. О Дамире она теперь меньше беспокоится, в учёбе он уже наступает товарищам