персон мужеского пола фигурировали в статье и две дамы. Так сказать, дама просто приятная и дама приятная во всех отношениях.
Об одной из них упоминалось в связи с таким грехом, как гордыня. Эта дама, будучи женой какого-то важного лица, людей, не облеченных высокими должностями, не считала даже и за людей. Поэтому, когда некое семейство явилось к ней просить за своего главу и единственного кормильца, дама даже не допустила их до своей персоны. А ведь они пришли именно к ней потому, что судьбу главы семейства мог очень легко решить муж этой горделивой дамы.
Вторая дама оказалась в очень похожей ситуации. К ней тоже пришли просить за кого-то, но на сей раз она могла помочь не потому, что была чьей-то женой, а потому, что была любовницей. В этом случае попытка просителей была более успешной, но вовсе не потому, что вторая дама прониклась состраданием к судьбе несчастного. Причина была в другом. Уже имея любовника и тем самым ввергнув себя в бездну такого греха, как прелюбодеяние, дама этим не ограничилась, а увидев, что один из просителей – весьма привлекательный, хотя и очень молодой еще человек, согласилась помочь при условии, что мальчик проведет с ней наедине часик-другой. То есть фактически упомянутая дама занималась растлением малолетних, и еще неизвестно, что сказал бы отец мальчика, если бы узнал, что получил помощь, оплаченную такой ценой.
Этот действительно возмутительный случай был последним. Статья заканчивалась предложением, которое совсем не выглядело как завершающее, и вообще, как бы обрывалась на полуслове. Я быстро нашла причину этого, сосчитав грехи. Их было только шесть.
Значит, о каком-то из грехов Лана написать не успела. Впрочем, ведь об этом и говорил мне Свиридов.
Так, чего же здесь не хватает… посмотрим… обжорство есть, адвокат и чиновник, то бишь, алчность и гнев есть, – это три. Еще один чиновник, он же завистник, – четыре; и две дамы, гордыня и прелюбодеяние, – пять и шесть. Итак, в статье не хватало праздности, она же лень.
Мне сразу вспомнились слова Свиридова о том, что убийцей мог оказаться тот, о ком Лана не успела написать. Что этот человек и решился на убийство только потому, чтобы не дать журналистке возможности о себе написать.
Но что это за грех такой – лень? Найдется ли в мире хоть один человек, которому хоть раз в жизни не хотелось немножко полениться? Если за это убивать, то нужно брать атомную бомбу да и уничтожить сразу весь род человеческий, не размениваясь по мелочам.
Да, оставшийся грех выглядел довольно невинно, и навряд ли подтвердится предположение о том, что Лану прикончил какой-нибудь закосневший в своей праздности лентяй, но все-таки интересно, почему она не написала именно об этом? Не успела? Не нашла подходящего примера?
Что ж, вполне возможно. Но не так-то просто будет найти случай, когда кто-то смог серьезно навредить человеку тем, что валялся на диване и плевал в потолок. Хотя, с другой стороны… Вот обжорство, например, тоже, казалось бы, качество, безобидное для окружающих,