не говорила с Пашой, и теперь ушла, не пожелав ему даже спокойной ночи. Возможно, он думает, что я участвую в сговоре против него? «Но такого не может быть!» – утешала я себя. Внутренний голос, однако, возразил: «Может!» Решив завтра непременно объясниться с другом, я повернулась на бок. Шум в доме всё не умолкал. Не дом, а улей какой-то! Тишина установилась не скоро… Я несколько раз принималась дремать, но тут же просыпалась. Меня мучило чувство вины перед Пашой. Я встала, распахнула окно. Комната заполнилась печальным светом луны. Я зябко поёжилась от ночной прохлады.
Одевшись, решила взглянуть на плывущие по небу бело-серые облака, посеребрённые лучами луны, на дремлющие деревья. Я вспомнила детство… Представила себе свой первый сахяр. Всего лишь неделю назад я была так счастлива, так спокойна. И вдруг откуда-то взялись гости – мужчины-курильщики, крашеные жеманные женщины, говорящие глупости. Они вызывали во мне отвращение. Деваться от них было некуда. Это приводило меня в отчаяние!.. Я без сил упала на стул. Ветерок шевелил верхушки деревьев, и они отзывались тихим скорбным шелестом. Сова вдали всё кричала и кричала, предвещая недоброе. Я встала и зачем-то выглянула в окно. Мне показалось: в саду тихонько движется какая-то тень. Казалось, человек послан, чтобы спасти меня. Я стала ждать, когда он приблизится, чтобы узнать, кто это. Вот тень вышла на открытое, залитое светом место. Чудеса! Да это же Паша… Он остановился и долго неподвижно смотрел куда-то. Может, на луну, звёзды? Вот он, похоже, перевёл взгляд на мои окна!.. Я выглянула из окна – он вздрогнул. Я спросила тихо:
– Это вы?
– Да, – проговорил он.
– Я выйду сейчас! – сказала я.
Не понимая, что делаю, накинула на плечи платок и, забыв снять шлёпанцы, поспешила к нему.
Паша не сдвинулся с места. Руки его были холодны, как лёд. Я спросила:
– Почему не спите?
– А вы почему? – ответил он вопросом.
– Устала, – сказала я, – народу было много, просто голова пошла кругом.
Тихонько переговариваясь, мы прошли в беседку и сели на излюбленное наше место, скрытое от посторонних глаз густой листвой.
Я хотела объясниться, сказать, что не имею никакого отношения к травле и попросить прощения, но не смогла. Вместо этого напустила на себя вид, будто ничего не произошло, всё в порядке.
Паша же, волнуясь, заговорил:
– Туташ, вот уже три дня я не вижу вас, не могу говорить с вами… Но за это время я много чего увидел, глаза мои открылись. Я принял было для себя решение уехать, но выполнить не смог. Мне ведь уже пора, давно пора бежать от этих чужих мне, враждебных людей, которые откровенно издеваются надо мной. Но я не смог этого сделать, хотя и пытался несколько раз. Не могу и сейчас. Маленькая надежда удерживала меня, вынуждала терпеть унижения. Вы – здесь, и это заставляет меня остаться. Что делать, туташ, так получилось… Если бы не приехали эти новые гости,