Наталья Феникс

Жить на море


Скачать книгу

>

      В заснеженные февральские зимы я часто просыпаюсь от ощущения пронизывающего присутствия ЕГО, присутствия настолько очевидного, что поначалу с трудом верится, что это сон. Сны наяву, навеянные воспоминаниями, во много раз ярче и больнее. И только сейчас я набралась сил написать об этом.

      Мечта

      Жить на море я мечтала всегда. Еще ребенком, впервые увидев по телевизору берег Балтийского моря, я фантазировала, что бегаю по его кромке, собирая в кулак гладкую гальку и ракушки. Ничего другого о море я не знала, но ракушки в моем детстве были настолько редки и ценны, что этого оказалось достаточно, чтобы желание встретиться с морем поселилось в моем сознании навсегда, стало Мечтой. Я с придыханием слушала эстрадные песни про "балтийский берег", а бабушка всегда с важностью рассказывала, что в молодости была в Прибалтике. Я слушала ее рассказы о море, с трепетом представляя горячую блестящую гальку и ракушки. С возрастом мой морской словарь увеличился: годам к десяти я узнала, что кроме Балтийского моря есть Черное, и много-много других (даже Красное, "заграничное"). Знала, что есть океаны, а на море так и не побывала. Говорят, детские мечты – самые заветные, остаются с человеком на всю жизнь. Так вышло и у меня.

      Впоследствии, будучи уже самостоятельной, я посетила почти все моря мира, и мечта детства, наконец, стала реальностью. Я бросалась на песок, гальку, (каждый раз как в первый), часами могла ползать по берегу на коленях в поисках ракушек и других морских даров. Море стало любовью всей моей жизни. Мои путешествия были исключительно в направлении моря. Ничто другое меня так сильно не привлекало. Живя в средней полосе, где лето длится в среднем 2,5 месяца, я почти всегда скучала по теплому пляжу и солнцу.

      К 30 годам у меня была отдельная квартира, неплохая работа, и я могла позволить себе частые путешествия. Пляжный отдых приедался быстро, и тогда я отправлялась изучать окрестности, знакомиться с местным населением.

      Однажды, путешествуя по Южному берегу Крыма автостопом, мы остановились у местной женщины, сдававшей комнату с удобствами почти на самом побережье. Местечко было скромным, но очень уютным и по-южному колоритным. Остановки в комфортабельных отелях меня не радовали, я быстро ими пресыщалась. Хозяйская "усадьба" расположилась на склоне горы Кошка. Чуть более 3 соток земли с самостроями: от более-менее комфортабельных (с удобствами в комнате и небольшой террасой) до самых обычных "летних" комнат с общей душевой. Сама хозяйка в сезон спала в оборудованной комнатке под навесом, с развевающейся шторой вместо двери. Такая самобытность приводила меня в восторг. Искушенная рассказами коренной южанки, щедро угощавшей нас инжиром, растущим прямо над головой, я обрела новую Мечту: ЖИТЬ на МОРЕ.

      Остаток отпуска я посвятила доскональному исследованию местного менталитета. Большинство жили за счет туризма, нигде не работали. "Скукота…", – тяжело вздыхала хозяйка, набирая воду в ванну, полную огурцов. Солила она их на улице, и это было прекрасно, как любое приготовление пищи на открытом воздухе. Под хозяйкиным навесом стояла плита, и запахи лета, моря и вкусной еды, смешиваясь, превращались в неповторимый блаженный купаж, который можно встретить только на отдыхе.

      О себе хозяйка рассказывала охотно. Я узнала, что место под усадьбу досталось ее мужу в наследство ("раньше на этом месте был гараж, со временем отстроились, так и живем"). О доходах, которые приносил "бывший гараж", я могла лишь догадываться, но с учетом того, что в усадьбе было 12 комнат, арендуемых отдыхающими, каждый из которых платил посуточно немалую (но фиксированную в сезон) сумму, "на жизнь" хватало. К слову, ездила хозяйка на новеньком внедорожнике, но всегда жаловалась, что денег не хватает, ссылаясь на плохой сезон. Часть сезонных денег она отправляла дочери в Симферополь. Дочка, по ее словам, "уехала в столицу", "убежала от скуки", "молодым здесь не место".

      Жила хозяйка одна, держала помощника по хозяйству, который помогал ей круглый год и занимал одну комнату. Еще у нее, помнится, был нерадивый молодой лабрадор по кличке Бруно. По ночам он рылся в мусорных корзинах отдыхающих, и хозяйка забавно кричала на него с типично южным акцентом, размахивая мокрой тряпкой и руками. В том году Бруно впервые увидел снег (по рассказам хозяйки, он выпал на день впервые за четыре года). Я, и без того распаленная плюсами проживания на берегу, изумлялась.

      На родине снег меня изнурял, он ложился в начале ноября и сходил только в марте, превращаясь еще на один месяц в непроходимую коричневую кашу. Улицы города, и без того серые и безжизненные, выглядели из-за снега еще более угрюмо и неопрятно. В конце апреля растаявший снег обнажал кучи мусора и отходов, и до поздней весны (до начала цветения), город казался уродливым. Все это вызывало у меня ужас, я страдала сезонными депрессиями, ранней весной они казались особенно безысходными. Май в моем городе, как правило, стартовал резко, придавал своим благоуханием сил, вдохновлял на свежие идеи и творчество.

      Лето, за редким исключением, было коротким и сырым. В городе душно, в выходные все стараются выехать на природу, поэтому все доступные для отдыха места уже не безлюдны, не чисты. Вечером некуда деваться от комаров, в зной – от слепней. В сравнении с моим городом,