только об одной женщине, с которой прожил три года. С тех пор прошло восемь лет, и его руки забыли ощущение женской плоти, потому как прикасаться к женщине без любви нет никакой возможности для человека, имеющего такие ценности и идеалы.
В общем, вот они, высокие отношения. Кажется, это второй момент, который звучит тревожной трелью на задворках моего сознания.
Каждое утро отмечалось его сообщением, и особенно меня бесили смайлики. После того как муж, еще присутствующий в моей жизни, узрел послание с итальянским колоритом и устроил дикую истерику, мной был включен режим «секретно». Недолго думая, я на целый год отключила оповещения учетной записи с иностранным номером. Жаль, что опции «до конца жизни» айфон не предлагал. Правда, перед этим у меня была попытка забанить виртуального друга на выходные, что вызвало теперь уже у него сильный эмоциональный протест. Короче, сами того не подозревая, бунтовали оба мужчины. С итальянцем договориться было проще: мы сошлись на его предложении оставлять сообщения без ответа, пока я не найду для этого удобное время.
Так Антонио вошел в прозу моей жизни со своими невероятно скучными и безвкусно-постными вопросами: как дела? ты уже обедала? что было на обед? как проходит твой день? что ты делаешь? что ты будешь делать после работы? как Лео? как Алиса?
Мама мия!!! Можно я зарычу?!
Комплименты от него не блистали разнообразием и сводились к тому, что у меня самые необыкновенные и прекрасные на свете глаза, улыбка, которая озаряет мир, и, вне сомнения, я украшаю любую одежду, которую ношу. Его восхищали мои изящные руки, уникальный стиль и незаурядный ум. Бесконечные «ангел», bellissima, marvel и amazing4 в расчет не принимаются.
Я спрашивала мало, в основном копировала его вопросы ко мне и вставляла в чат, так как мне было лень писать. Поначалу общались мы на английском, но через два года это мне надоело и я стала писать по-русски, чтобы не утруждать себя лишними манипуляциями. Его сообщения я переводила самостоятельно либо пользовалась приложением в телефоне. Попытки освоить итальянский были мной закинуты далеко и надежно, так как мотивация на этот интеллектуальный труд не подъехала в мое распоряжение.
В целом наше общение сводилось к моим ответам на его вопросы. Редким случаем мы затрагивали социальные темы, но в основном Антонио давал оценку коротким эссе, которые я скидывала ему для прочтения, и принимал участие в выборе моих нарядов. Если они оказывались достойными внимания, то экран телефона весело светился ворчливым:
– Я уже вижу, как мужчины смотрят на тебя, как медведи на мед.
К текстам он всегда подходил с особым вниманием и ценил их высоко, что мне льстило и было неизменно приятно. Моя муза при этом прятала довольную улыбку и легко творила, увеличивая объемы сочинений.
На рубеже первого года я узнала голос Антонио, и он меня не то что не впечатлял, а конкретно расстраивал. Вообще эта голосовая какофония от лиц мужского пола меня преследует не одно