им интересуется милиция? – спросил Никитин, в упор глядя на меня.
– Юрий Антонович, Клюжев пропал, и его жена беспокоится. Только будьте добры, пусть эта информация останется между нами – не хотелось бы огласки.
– Конечно, конечно, – с готовностью закивал Никитин. – А вы уверены, что Валентину не угрожает опасность?
– Мы над этим работаем, – уклончиво ответила я. – Можно задать вам несколько вопросов?
– Разумеется, я с удовольствием расскажу все, что знаю.
– Юрий Антонович, вам известно, что у Валентина Арсеньевича была любовница?
– Да, – недоуменно посмотрел на меня Никитин. – Он рассказывал мне.
– Вы видели эту женщину?
– А почему вдруг вас это интересует? – нахмурился Юрий Антонович.
– Мы ведь ищем вашего друга. И любая зацепка нам бы очень помогла. Конечно, Валентин Арсеньевич ваш друг и так далее. Только я не из полиции нравов и не собираюсь докладывать о том, что узнаю, его жене. Информация, которой вы со мной поделитесь, останется между нами.
– Извините, – с пониманием произнес Никитин. – Нет, я не видел его женщину. И вообще я не одобрял этого, – с несколько ханжеским видом добавил он.
– Что Клюжев вам рассказывал о ней?
– Живет в Ленинском районе, – буркнул мужчина. И рявкнул на сына, с неподдельным интересом заглядывающего в кухню сквозь щель неплотно закрытой двери: – Игорь, я же тебе сказал!
Мальчишка скорчил умильно-покорную рожицу и прикрыл дверь. За ней в коридоре тут же раздались шлепки – видимо, таким способом любопытный пацан хотел продемонстрировать, что уходит. Кого-кого, а меня он этой хитростью не обманул. Впрочем, пусть господин ханжа сам воспитывает свое чадо. Мне лично ребенок не мешает.
– Вот любопытный… – пожаловался Никитин.
Я улыбнулась, закивала, но поддерживать тему не стала – времени у меня не так уж много.
– Адрес женщины вы, конечно, не знаете? – продолжала я расспросы.
– Нет, – со спартанским спокойствием буркнул Юрий Антонович.
– А имя?
– Не помню, – сухо бросил Никитин. – Кажется, Валька и не называл свою… женщину по имени.
Вот человек – находка для разведки: ничего не знает и не помнит. Каждое слово из него клещами вытягивать приходится. Что-то не верилось мне в такое беспамятство. У меня даже зубы от бессильной злобы на подобное упрямство заныли. Но я самоотверженно сдерживалась и продолжала:
– А где бывал Клюжев со своей любовницей?
– Откуда я знаю? – спросил Никитин. – Я что, за ним по пятам ходил, что ли?
– Не нервничайте, прошу вас, – вздохнула я.
– Пап, а дядя Валя говорил, что они классно в «На троих» зависали, – решительно заявил мальчишка, снова заглядывая в кухню.
– Игорь, – не дав Никитину выгнать свое чадо, стремительно спросила я, – а что еще говорил дядя Валя? Понимаешь, все очень важно! И если ты еще что-то вспомнишь, то очень нам поможешь.
Мальчишка старательно наморщил лоб и взъерошил рыжие вихры пятерней. Отец