Она назвалась представителем социальной защиты и предложила обменять денежные знаки, вышедшие из оборота, на новые, пару дней назад выпущенные. После себя она оставила нечто, похожее на квитанцию (с фиктивной печатью и неразборчивой подписью), а также двести бумажных листов. Внешне они похожи на денежные купюры, достоинством в тысячу рублей (каждая), но отмечены характерной надписью: «Не является платёжным средством». Вещественные доказательства упакованы, опечатаны, с места происшествия изъяты». На всё про всё ушло чуть более двух с половиной часов, зато материалы доследственной проверки оформились и в полном объёме, и без единой помарки.
– Садись в машину, и поехали наконец на «базу», – сказал Алексеев, когда они, изрядно подуставшие, выходили на улицу, – сегодня пятница, и дома хотелось бы очутиться немного пораньше. Тем более что неизвестно, чего ещё нынешней ночью случится.
– Постой! – вдруг напряглась участковая, когда уже уселась на пассажирское кресло; она указала на двухэтажный деревянный особнячок, стоявший по тому же самому ряду, но, единственно, установленный на перекрёстке с центральной проезжей частью: – А, в этом доме кто проживает? Мне кажется, Палыч, или у него по всему периметру виднеются уличные видеокамеры?
– Да… ведь и точно, – с удручённым вздохом выпалил враз погрустневший прапорщик; он начинал понимать, что день сегодня затянется, – видеонаблюдение есть, вот только… – заметил он с малой надеждой, – его сейчас дома, наверное, нет? Он человек занято́й, частный предприниматель, находится в постоянных разъездах, и в деревне его днём с огнём обычно не сыщешь.
– Хорошо, – ни на грамм не поверила въедливая особа; со свежими силами она была готова работать до «полной победы», вплоть до раскрытия первого преступления, – сейчас мы твои слова проверим, и если они подтвердятся, то спокойно, с чувством исполненного долга, отсюда уедем. Пока, Палыч, извини, мы не отработали наиболее ответственное мероприятие. Тем паче, – она вновь указала на примечательный особняк, – гляди-ка: там внутреннее освещение в окнах горит, – на улице уже начинало темнеть, – а значит, внутри непременно кто-нибудь есть, и мы обязательно побеседуем.
– Логично, – нехотя согласился зрелый сотрудник.
На продолжительные, крайне настойчивые, звонки, осуществляемые в наружный сигнализатор, уличный домофон, установленный у выдвижной железной воротины, открывать вышел лично владелец коттеджа; он оказался директором регионального отделения фирмы «РУССТРОЙ» и представился Самородковым Андреем Юрьевичем. Как и обычно, первым делом пытливая девушка въедливо его рассмотрела и выделила следующие основные особенности: тридцатипятилетний возраст состоявшегося мужчины; средний, чуть не доросший до высокого, рост; полноватое телосложение, сравнимое с Алексеевым; мордатое лицо, с каре-оливковыми глазами, с вдавленным носом, с лоснившейся кожей, с губами толстыми; чёрные волосы, уложенные аккуратной причёской, зачёсанной строго назад. Одетым он оказался,