тебе не дает за деньги, что я дал, купить стадо баранов или несколько быков и принести жертву?
– Можно и так.
Волхв подобрал с жертвенного камня гривну, осмотрел ее и удовлетворенно кивнул. Гривна исчезла в складках одеяния. Затем он повернулся к селянам:
– Богам оказалась неугодна смерть юной сироты, потому они прислали своего воина по имени Ратибор для ее спасения. Но дождь вам будет! Славный воин Ратибор дал выкуп за девушку, много денег – большую гривну. Я куплю на нее несколько быков и принесу одного из них в жертву богам. Боги будут довольны! Я совершу обряд на капище Перуна, Даждьбога и Макоши. Ступайте с миром, люди, и благодарите Ратибора.
Возмущение селян сошло на нет. Все видели гривну, все верили волхву. Поклонившись ему в пояс, они стали расходиться.
Волхв повернулся к Илье:
– Неуж за девицу безродную людей мечом побил бы?
– Клянусь, сделал бы так!
– По Ярославовой «Правде», коли меч обнажил, но удар не нанес – одна гривна.
– Разве я обнажил его? – возразил Илья. – Видаков нет!
– Правда твоя, – скривился волхв. – Ты мне в помощь послан Макошью, а на самом деле воспрепятствуешь в моих делах.
– Понравилась девка, я не прочь ее в жены взять.
– Даже так? Она же безродная и нищая, приданого за нее никто не даст.
– Ничего, с голоду не помрем. Меч прокормит и боги помогут.
– Так ведь детишек у вас не будет, ты же нелюдь!
– Как ты меня назвал? – Илья нахмурился. Нелюдь в его понимании – это человек, совершивший дикое, жестокое, выходящее за границы зла преступление.
– Как есть нелюдь! – подтвердил свои слова волхв. С этими словами он опасливо отступил на пару шагов, опасаясь ответных действий со стороны Ильи – силу его руки волхв уже испытал на себе.
– Ты же не нашего мира. Оболочка твоя человеческая, а ранить или убить тебя невозможно, потому как ты не рожден еще. Не веришь – уколи себя ножом или порежь, сам увидишь.
Глаза волхва торжествующе блестели, а Илья был ошеломлен услышанным. Он – и нелюдь! Тем не менее он вытащил боевой нож и уколол себя острием в левую ладонь. Выступила капелька крови, и Илья почувствовал боль. Врет волхв! Он повернул руку ладонью к волхву – любуйся, мол! Однако волхв только хмыкнул. Илья взглянул на ладонь. На ней – ни следа – ни укола, ни крови. Но ведь только что была!
Илья резанул себе по предплечью. Рана получилась длинная, потекла кровь – красная, как у всех. Но она на глазах свернулась, превратилась в струп, который быстро исчез. Под ним не оказалось даже шрама, и Илья в душе вынужден был признать правоту волхва. Неприятно было ощущать себя нелюдем, но против очевидного не попрешь.
– Убедился? – Волхв торжествовал.
– Твоя взяла. Но девчонку не трогай, она моя.
– Я тебе таких пять десятков приведу, ежели за каждую гривну платить будешь.
– Мне другие не нужны! – отрезал Илья. Просто он не в курсе был, что на торгах людей можно продавать, как скот, – в его времени работорговцев уже не было. А здесь девственница младых лет стоила от силы два дирхема или две